Очаг страха

Сергей послушался и отступил. В руках его я увидела синюю эмалированную миску с каким-то мусором, среди которого легко различались яичная скорлупа и картофельные очистки. Кстати, миска тоже могла послужить оружием. Гарик как-то рассказывал, как четверо здоровенных оперов не могли попасть в квартиру, куда их вызвал бедолага-муж, потому что суровая супруга нанесла ему, слегка подвыпившему, множество телесных повреждений. Дверь-то им открыли, но через щель нервная женщина успела огреть кого-то из ребят пустым тазом. Видно, лучшего оружия решительная дама под рукой не обнаружила.

— Поставьте то, что у вас в руках, на пол.

Сергей наклонился и опустил на пол миску с объедками.

— В доме, кроме вас, еще кто-то есть?

— Один, — прозвучал тихий голос.

— А теперь развернитесь ко мне спиной и идите вперед. Держите руки за спиной. И очень не советую оказывать сопротивление.

— Да я и не собирался…

Мы прошли в комнату, где был диван, на котором я увидела смятое постельное белье. Значит, он ночевал тут. Это как минимум.

— Вы что-то сказали о Маше, — сказал Сергей через плечо. — Как там дела? Она в порядке?

— В порядке.

— Я под прицелом никогда не был, — произнес Сергей. — Если пришли поговорить, то опустите пистолет, пожалуйста.

В следующую секунду он развернулся и бросился на меня. Я резко шагнула в сторону, а Сергей, промахнувшись, по инерции «ушел» мимо, хватаясь руками за воздух, но, не удержавшись на ногах, упал в старое кресло. Я навалилась сверху, вжала колено в его поясницу, лишая возможности вырваться, и заломила его руку назад и вверх. По себе зная, что такой болевой прием ни для кого не пройдет незамеченным, я намеренно дала понять Сергею, что повторное нападение будет большой ошибкой с его стороны.

Достав наручники из заднего кармана джинсов, я быстро защелкнула их на его запястьях. Через минуту лодыжки Сергея постигла та же участь. Оставалось только перевернуть его с живота на спину и снова уронить в кресло. Далось мне это нелегко — мужик имел отнюдь не тщедушное телосложение. Оставалось обойти дом, таким образом я убедилась, что, кроме Сергея и меня, здесь больше никого нет. Осмотр занял пару минут.

— Все в порядке, — объявила я достаточно громко. Майор должен был услышать.

Поставив стул в середину комнаты, я села напротив связанного Буракова, включила диктофон.

— Красивая, — улыбнулся он. — И сильная.

Достав удостоверение, я дала ему возможность рассмотреть его во всех подробностях.

— Не стоило мне лезть во все это, — облизал он губы. — Кто ж поверит, что я ни при чем.

— Посмотрим, — успокоила его я, — если вы готовы быть со мной откровенным.

— Говорить буду только в полиции. Вызывайте.

— И в полиции тоже будете. Кстати, она уже в пути. Но начнем нежно ворковать сию секунду, не дожидаясь их прибытия.

— Да я вас впервые вижу!

— Как и я вас. На фото вы слегка… спокойнее.

— Машка наняла частного детектива для моих поисков?

— Машка переживает, — ушла я от прямого ответа на его вопрос. — Она без брата теперь совсем одна на этом свете осталась. Уехал, оставил немного денег, а потом и вовсе исчез с горизонта. Бросил сестру, получается.

— Я звонил, — сквозь зубы процедил Бураков.

— Угу. Прямо телефон оборвали.

Сергей молча отвернулся к окну. На кухне что-то забулькало.

— Что это такое? — спросила я. — Метадон варите? Вот это я удачно зашла.

— Там кипятильник, — объяснил он. — Я чай заварить хотел. Выключить надо.

Пришлось сходить на кухню и выдернуть вилку кипятильника из розетки.

— Как там сестра? — снова спросил Сергей, когда я вернулась и заняла место на стуле. — Как она?

— Ходит в школу, не голодает.

— И все?

— Ну, больше я ничего не знаю, — соврала я. — Она не особенно идет на контакт, знаете ли. Сложилось впечатление, что ее запугали.

— В смысле — запугали? Какая тварь это сделала? — занервничал Сергей.

— Думаю, что она боится собственного родного брата. Кажется, что он за каждый неверный шаг мог ее наказать. Бил ее, к примеру. Заступиться некому — Маша, как и вы, сирота. Ни папы, ни мамы, а дом — тюрьма. Тот, кто старше и сильнее, тот и правит балом. Вы всячески показывали ей, что она должна подчиняться. Я ничего не путаю?

— Путаете, — хмуро ответил Сергей. — Никогда ее не бил. Может, где-то и перегнул палку, но это было нужно… С ней трудно, поэтому и ругались сильно… Это она говорит, что я ее бил?

— Нет, она этого не говорила. Но такие мысли могут возникнуть.

Бураков опустил голову на грудь, потом резко поднял на меня взгляд.

— Наверное, мне лучше все рассказать, — произнес он. — Все равно вы меня сдадите ментам, верно?

Я включила диктофон:

— Правильно, Сергей. И побыстрее. Если мне что-то будет непонятно, то я уточню.

— Я, конечно, дурак, что вот так с Машкой… Но, знаете, когда были живы мать с отцом, тоже было нелегко.

— В каком плане?

— Ну, в каком, в каком… — усмехнулся Сергей. — Старший ребенок часто отходит на второй план, когда в семье появляется младший. А меня и до появления сестры не особо баловали. Родители были медиками, много пахали, а зарабатывали не столько, чтобы я мог заказывать подарки на дни рождения. Вот у деда было здорово…