Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

               ДИОНИСЯ ею одержим в мгновенья гнева,И этого в себе я не люблю.Но есть ведь Правда и в безумье - правом,В любви ликующей и песнях Муз,В пророческих внушеньях Аполлона,В мистериях священных в честь богов.         ( Прислушиваясь.)Я слышу зов. Я отзовусь: "Иду!"                СИЛЕНКуда? В аид, откуда нет возврата?Растерзанный титанами ягненокИ принесенный в жертву бог-младенец,Уж мало ли страданий претерпел?Или в безумье впавший жаждет смерти?               ДИОНИСЯ жажду очищения и смертиРастерзанного тела, чтоб спастисьДушой своею, коль она бессмертна,В безумье правом обрести веселье,Как в плясках, в пении вакханок юныхИ Муз из свиты Феба и Киприды.


Хор вакханок в легчайших одеяниях пляшет под музыку скачущих при игре на флейтах, тимпанах и рожках сатиров. Многие вскакивают со скамей и присоединяются к хороводу, среди них Аспасия и Сократ.


                СОКРАТМне кажется, с вакханкой юной где-тоЯ некогда до одури плясалИ ныне, снова юн, скачу за нею         ( Словно играя.)С тимпаном, или с флейтой, иль с рожком.              АСПАСИЯО, ты ль, Сократ? И впрямь сатир с рожками.Да, помню, у пещеры нимф скакал,Сандалий скинув, ты вокруг меня,И как тебя хотелось раззадорить,Но ты уж ревновал меня к Периклу,Как добрый друг, и нас сосватал, к счастью.               СОКРАТА что печаль прощанья зазвенелаВ словах и звуках нежно-серебристыхАспасии, с ее стопой изящной,Мелькающей, как обещанье неги,И ласки, и безумств, чем я уж счастлив?              АСПАСИЯНе ради плясок ныне мы собрались.Диониса влечет сойти в аид,И в хороводе мы за ним уходим,Слабеют силы, словно смерть близка.


            Хор, ведомый  Дионисом, исчезает среди скал.


Сцена 5


Подземелье. В темноте вспыхивает факел; его несет впереди факелоносец, то спускаясь вниз, то поднимаясь, за ним следуют иерофант и мисты.


               1-Й МИСТДиониса и след простыл.               2-Й МИСТ                                              ВакханкиСпустились тоже в след за ним в аид?               3-Й МИСТВсе провалились прямо в царство теней,И мы, как тени, исчезаем, вижу.               СОКРАТЯ вижу то, что ничего не вижу.              АСПАСИЯПахнуло чем? Гнилыми яблоками?               1-Й МИСТДа, яблоками конского навозаС парами свежими.               2-Й МИСТ                                   Скорее серой,Как в Дельфах под треножником у пифий.               3-Й МИСТТак, значит, мы прозреем для пророчеств,Путями бога снисходя в аид.                СОКРАТТо был сам бог, или актер, сыгравшийРоль Зевса, будто он и есть Дионис?               АСПАСИЯСын схож с отцом, но и отец на сынаПоходит вдруг в повадках, снова молод.                СОКРАТДа, да, когда Эрот его достанет,Он снова юн, как Зевс или Дионис.               АСПАСИЯГляди, Сократ! Провалишься к праотцам.                СОКРАТКуда ж идем, когда не в мир теней?Не ведал только я, как счастлив буду,Сходя в потемках в сени гробовые,Дыша гнилыми яблоками всласть.               АСПАСИЯЯ вся дрожу, он счастлив.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное