Очаги ярости (СИ)

Неужели выкарабкаемся? Страшно даже поверить… Вот что подумалось Олафу, когда пискнул ключ от решётки, и к нему, в самый дальний и неудобнейший из отсеков подсобки заглянул Эссенхельд. Чуть подалее Барри Смит имел разговор с охранником Карлосом — парнем не то чтобы вежливым, но от прочих людей Мендосы отличавшимся в лучшую сторону. Лучшую хоть бы и тем, что завалился дрыхнуть на топчане вместо того, чтобы бдительно всех стеречь. Так и дрых — получалось, но с малыми перерывами (парень вмиг подрывался, как только к нему подходил главный стукач Мендосы). Впрочем, настолько ли доброе качество крепкий здоровый сон, если при нём охранник, не в пример молодцу Сантьяго, может проспать что угодно, вплоть до собственной гибели (и не только своей)? Всё на свете проспать, кроме, разве, проверочек Коха.

Завершилось дознание, разошлись дознаватели, Ближнюю шахту почти захлестнула зомби-волна, ну а Карлоса попросту — даже не предупредили. Хорошо, хоть ключи передали с подозреваемым… А могли передать (по приколу) и с зомбяками — здесь-то в ходу такие жестокие шутки.

— Точно зомби подходят? — Карлос искал подвох. — Точно все разбежались? Барри, надеюсь, ты меня не разыгрываешь…

— Ой, да выйди и сам погляди. Мы здесь как раз освободим свидетелей.

Олаф был первый свидетель, которого освободили, Руис Перейра — второй. Огнемётчик был сильно избит, но без риска совсем покалечить. Как итог, у него теперь сильно чесались руки — ну, к тому, чтобы вновь завладеть огнемётом и зажарить своих обидчиков.

— Олаф, ты здесь не видал моего огнемёта? Уносили куда-то в другую подсобку, только след от него и простыл. У-у, мародёры!..

— Надо спросить у Смита, — советовал Олаф, — непременно спроси.

— Он же занят. А как мне теперь без оружия?

— Мне, — сказал Эссенхельд, — подозрительны эти каморки. Я не видел, но думаю, там онемёт и запрятан. Тот предмет, что изъяли вместе со мной, тоже так унесли — под покровом кромешной тьмы…

Только двери в каморки ключом от решёток не открывались.

Третьим по счёту Майк Эссенхельд освободил Моралеса-рудокопа. И осталось лишь двое: Энди Трасс и Бартоломей-сектант. Оба с мрачностью зыркали на Эссенхельда. Терпеливо, но хищно — не больно-то по-человечьи. Им решёточки чуть приоткрой — непременно же нападут.

— Нет, — сказал Эссенхельд, — я не буду их освобождать. Это прихвостни Асмодеевы, что само по себе уже близко к зомбификации... Если выпустишь — можно не справиться. А зомбаки на подходе…

А ведь Олаф и сам так и думал. Он-то видел и слышал, что происходит в среде свидетельской. Трассу хитрый Бартоломей, торжествуя, вручил какой-то там томос (что бы это не значило). В общем, оба теперь полностью принадлежали к секте демона Асмодея, запрещённой даже в Зеоне.

— Скоро вы там? — на пороге арены Правдивости нудно возникли Карлос и Мак-Кру.

— Так оружие ищем, которое посдавали.

— Здесь оно! — Барри Смит заглянул в неприметный сундук. Там обнаружился и огнемёт Перейры, и бластер Смита, и непонятный инкрустированный кирпич, приехавший с Эссенхельдом. — Вроде бы, уцелело. Всё берём и уходим!

— Уцелело? — возмутился Перейра. — Ты погляди-ка сперва на заряд своего бластера!

— Так заряжено же, я смотрел…

— Значит, тебе повезло. А у меня — ты прикинь — пустая канистра! Это же надо: какая-то мародёрская морда просто так, чтобы сделать мне пакость, тупо сцедила напалм.

Да, с такими делами непременно дождёшься зомби. Почему бы Перейре не пожаловаться по пути? Неужели он думает, что напалм восстановится от разговоров?

Хорошо, в этот миг Эссенхельд предложил Перейре кирпич и сказал:

— Прикрути! Должно заработать.

2

Трасса и Бартоломея оставили там, внизу. Слишком явно они нарывались на такое к себе отношение.

Карлосу на молчаливый вопрос Эссенхельд ответил:

— Эти двое сошли с ума. — И сновидцу того хватило.

Ну а если бы Олаф сказал, что с ума сошла вся планета?

Удивляла стилистика бегства от зомби, принятая Барри Смитом. Рваный, прерывистый ритм. То он всех подгоняет, а то заставляет ждать… Никогда ещё от подобной угрозы не убегали так медленно. Правда, Барри всех уверял, что держит всё под контролем. Если бы зомбодряни зашли по квершлагу в Северо-западный ствол, он бы слышал их наверху.

И зачем эти дряни так медлят? Шли бы они побыстрей — так пришлось бы напрячься и Барри. Прекратились бы остановки. Всё бы бросили, мчались бы без оглядки, но при этом бы знали, что ни секундочки зря не потеряно.

Ну а так — не выкладываешься в беге, отдыхаешь, только с каждой минутой тревожней тебе самому.

Убегали по лесенке с той арены на дне ствола — Олаф думал: ну всё, аварийный режим включён! А вот нет: бегу вышла пара десятков метров по вертикали. Лишь вскарабкались на галерею — снова дела-заботы. Барри вручил Эссенхельду багор, позаимствованный в подсобке — и указал на лебёдку, где на спущенной вниз цепи так и осталась висеть многострадальная Призма. Дело простое — выбрать немного цепи, чтобы ловчей подцепить артефакт багром… Но когда тебе дышат в затылок зловонные зомби…

То есть, нет, и не дышат, но можно себе представить…