Очаги ярости (СИ)

Олаф взялся помочь, так и он еле-еле не уронил багор.

Эссенхельд в тот момент, как мешочек с Призмой оказался в его руках, выглядел не на шутку счастливым. Поделился:

— Вот здорово-то! Ну, что они её позабыли.

— Не позабыли — оставили! — пояснил ему Барри. — С этой штукой у них было много шансов далеко не уйти.

Олаф спросил:

— А у нас?

— Ну а мы-то, — сказал Эссенхельд, — к действию Призмы привычнее. И таких, кто полез бы в бутылку за пустяковую правду, среди нас раз-два и обчёлся.

— Первый, должно быть, Перейра, — догадался Олаф. — А второй?

— Эй, почему Перейра? — возмутился Перейра, не замечая, что сам же себе отвечает. — Почему не отстать от Перейры?

— Так никто и не хочет пристать, — заверил его Эссенхельд, — просто действует Призма. Из-за неё теперь многим речам не достанет вежливости.

— Ладно, — вздохнул огнемётчик. — Буду иметь в виду.

3

Из кольцевой, но незамкнутой галереи вели переходы в самые разные стороны света. Барри прошёл мимо всех этих выходов, не заинтересовавшись. Те же, кто следовал за его авторитетным примером — Карлос, Перейра, Мак-Кру, Эссенхельд, Моралес и Олаф, остановились уже перед тупиком. В тупике, прикованный за лодыжки к стулу, продолжал заседать Ральф Стэнтон. И ни за что ни сказать, что он выглядел, как живой.

Нет, живым-то он был — самую малость назад. Но, перед тем, как уйти, кто-то его зарезал. Из-под ребра наружу торчала рукоятка ножа. Кровь загустеть не успела.

— Кто мог такое сделать? — изумился Майк Эссенхельд.

— Ясно, кто, — сообщил Барри Смит. — Охвостье Мендосы.

— Но зачем?

— Из желания мести. Ну а Флорес, дурак…

— Осторожнее! — попросил было Олаф.

— Да какое там «осторожнее»? Мы с собою несём Призму Правдивости. Эта штуковина осторожничать не позволит… Ну а Флорес, начальник-дурак, попустительствовал почему? Да потому, что стремился поставить Ближнюю шахту под абсолютный контроль.

Да уж, понятное дело, Стэнтон такому контролю мешал. Но и работу всей шахты как обеспечивал! А теперь? Кто вновь запустит работы на Ближней шахте? Никто не сумеет.

А и сумел бы — так шахту придётся ещё откопать.

Потому что ввиду победившей зомби-волны Ближнюю шахту придётся сначала разрушить.

4

— Ладно, теперь-то пора уходить, — проговорил Барри Смит мрачно и тяжело. — Главное знаем. Больше на Ближней шахте никогда ничего не будет.

— Вот, — поддержал его Олаф. — Это другой разговор. Важно-то что: убегаешь — так дуй без оглядки!

И действительно, бегство с тех пор обрело и ритм, и логичность, и стройность, ну а Барри себя показал идеальным проводником.

Где-то неподалёку из множества глоток исторгались возгласы ужаса. Но и они не сбивали с разумного ритма. Барри легко удавалось определить, что за сквозняк и откуда донёс эти звуки, он безмятежно угадывал нужное направление, верную лестницу, подходящий квершлаг.

Пока зомби не видишь, не слишком-то даже и страшно. Даже в моменты, когда Барри Смит объявлял откровенно:

— Так, эта сволочь уже над нами. Хлынет вот-вот в Серверо-западный ствол. Ну а мы обойдём её через Гнилую выработку, — то опасность входила в твой опыт рука об руку с верным методом.

Даже если затем Барри вдруг говорил:

— Нет, на Гнилую мы не пойдём. Что-то не нравится запах. Новая гниль забивает добрую старую… — так опять безошибочно находил тайники и проходы, не оставляя другим неразрешимых вопросов. — На Винтовую. Конечно, на Винтовую!

Кроме Смита в этом подземном городе более или менее сностно ориентировались также Карлос-охранник и рудокоп Моралес, но обоих, как будто, устраивала ведомая роль. На Винтовую — и ладно.

Лишь однажды Моралес позволил себе спросить, покосившись на чистый квершлаг, абсолютно пренебрежённый проводником:

— Почему не туда? Так бы вышли в Центральный ствол, а уж там рукою подать и до выхода…

Барри любезно ответил:

— Нет опаснее места, чем этот Центральный ствол. Почему? Там всегда очень много людей. А где много людей, там становится много зомби.

И Моралес аж просиял от понимания:

— Вот почему мы всё кружимся рядом с Северо-западным!

— Да. Этот ствол пребывал в оцеплении. Те зомбяки, что в него заходят, не размножатся геометрически. Будут мало-помалу заполнять собой пустоту.

— А уже и заходят? — спросил Эссенхельд.

— Даже уже и зашли. Знаете, где они ныне? Да на самом на дне ствола, там, где и мы стояли!

5

Аккуратность, с которой водил свою группу Барри, как говорится, весьма дорогого стоит. Можно было подумать, что зомбаков даже вовсе и нет, Смит их просто выдумывает для увлекательности путешествия. Правда, это была бы как раз опасная мысль. Уж настолько-то расслабляться, мягко сказать, негоже.

— Ты уверен? Они спустились туда, под Призму? — переспросил Перейра.

— Призма с нами, — заметил Барри. — Зомбякам она ни к чему. Бессловесным-то тварям ничем не предпишешь правдивости. Но ты прав, они там, где она до того висела. Будут теперь ломиться в подсобные помещения. В те, где нами оставлены Трасс и Бартоломей. Если всё-таки вломятся, будут соперничать: кто кого побыстрей обратит.

— Кстати, как эти твари спустились? — поинтересовался Олаф.

— Да по Винтовой!

Ой, и зачем только интересовался?