Очарование

— Ну? Сирена, перестань уже целиться в меня из этой проклятой штуковины.

Она опустила лук, похоже, не в силах унять скачущее сердце.

— Я ожидала каких-то кошмаров. Не знаю, демона, который выскочит из-за деревьев, или чего-то в этом духе.

— Прости, что разочаровал. В следующий раз постараюсь запомнить, что кровь тебе нравится больше чем плоть и кости.

Это не так. Ей нравился он. И больше чем следовало. К тому же, она не могла ясно мыслить от облегчения, что он ее не предал.

— Итак, твой демон не захотел выйти поиграть?

Орфей стиснул зубы. В глазах мелькнули эмоции, прежде чем он успел их подавить, но Скайла заметила, что сами глаза не позеленели, как бывало, когда аргонавт сердился.

— Похоже, нет. Должно быть, замерз на таком морозе.

Он явно защищался саркастическими репликами, а не просто играл.

— Ты использовал воплощение стихии земли, так?

— Да и немного колдовства. Можешь поблагодарить меня позже. — Он похлопал по карману. — Эта штука еще пригодится.

Да, это уж точно. Правда, осознание, что у него такая сила, не успокаивало скачущее сердце.

Дрожащими руками Скайла нажала кнопку на конце лука и убрала получившуюся палку в сапог. Почему она не перестает думать о том поцелуе? И что сейчас Орфей стоит рядом и выглядит героем? Она посмотрела в сторону, чтобы его взгляд не отвлекал ее.

— Я хотела спросить, как у тебя получается использовать колд…

За деревьями раздался гул. Она инстинктивно потянулась за луком и развернулась. Но прикосновение Орфея заставило ее повернуть голову. Как и обжигающий жар его пальцев.

— Полегче, Рэмбо. Это мотоцикл. Думаю, власти прибыли.

Катастрофа. Правильно. Должно быть, люди ищут пропавший поезд с пассажирами.

— Нам надо вернуться до того, как Мэйлия решит сбежать, — сказал аргонавт, выпуская ее руку.

Мэйлия. Одним предложением он напомнил ей, что они здесь делают. И желание Скайлы попросить его вновь до нее дотронуться исчезло, как луна за горами.

Вдвоем они дошли до кромки леса и встали на рельсы. Позади обломков поезда припарковалась техника. Спасатели перемещали выживших в безопасное место. Но не эта деятельность привлекла внимание Скайлы, а женщина, неподвижно, как камень, стоявшая в хвосте поезда: рука согнута на поясе, глаза смотрят прямо на них. Именно ее Скайла вроде как защищала, чтобы иметь возможность поучаствовать в этом маленьком приключении. Именно ее так охранял Орфей.

— Ну, по крайней мере, она не сбежала, — сказал аргонавт, направляясь к Мэйлии.

— Да, — пробормотала Скайла, идя следом. — Мы прямо везунчики.

***

Город Грехов оправдывал свое название всеми возможными способами.

С балкона покоев Аталанты Грифон через каменную балюстраду смотрел на море разврата.

В центре площади фонтаны извергали кроваво-красную воду, в ушах аргонавта звенели похотливые стоны. Обнаженные тела занимали скамьи вокруг фонтана, подобно изголодавшимся по крови демонам. Некоторые лежали парами, но большинство предавались сексуальным утехам по трое-четверо на виду у всех желающих. Приглашая всех, кто хотел присоединиться.

Здесь, в Городе грехов, происходило все. Оргии, азартные игры, гулянки, недоступные в реальном мире. Здесь существовало все, что только можно вообразить. Титаны создали мир разгула слаще, чем Вегас. Удовольствие, потворство капризам, отсутствие любых ограничений — все это притягивало жителей и предотвращало их попытки уйти так же, как вечность назад цветки лотоса удерживали Одиссея и его команду, вставших на якорь у острова вблизи берегов Северной Африки. И единственное, чего требовали титаны в обмен на это полное удовольствия бегство от мук Тартара — полная и безоговорочная преданность. Крон верил, что однажды освободится из тюрьмы, в которую его заключили сыновья. Каждая душа, украденная им у Аида, превращалась в солдата, призванного служить в его армии, когда он наконец выйдет на свободу.

— Увидел что-то приятное, дулас?

При появлении Аталанты желудок Грифона сжался.

Арголеец не слышал, как она вошла в комнату, но ожидал этого. Богиня словно всегда знала, где он находится.

Ее горячее дыхание омыло его затылок, вызывая мурашки по спине. Она была чуть выше и в тысячу раз могущественнее. Как дулас, Грифон был обязан выполнять ее волю. С начала их пребывания в Городе греха и до сих пор эта воля состояла в сидении у ее ног, в беготне по ее поручениям по вонючим улицам, в уклонении от опасностей города Крона, дабы принести все, что она пожелает. А иногда, пусть Грифон это и ненавидел, ему приходилось обслуживать ее гостей и позволять им ругать и оскорблять его. Бывший воин не гордился своим положением. Исполнение чужих приказов унижало. Осознание, что его жизнь принадлежит другим, давило. Но это было лучше, чем муки Тартара. В миллион раз лучше.

Какой-то потаенный инстинкт призывал бороться, но Грифон его игнорировал. Хотя, когда Аталанта провела ладонью по обнаженной спине аргонавта и склонилась ниже к уху, он занервничал.

— Мне нравится на тебя смотреть, дулас. Ты превосходный экземпляр.