Очарование Египта

Толпа арабов в зелёных, жёлтых, синих лохмотьях пялится на скрипящие оси и манёвровые колёса металлического моста, который, медленно поворачиваясь, пропускает высокие парусники и грязных бурлаков, привязанных к длинным тугим канатам.

Сомнамбулическая толпа. Ошеломлённая светом. К тому же вся прокопчённая и грязная, как их селение цвета шоколада, низкие убогие лачуги, коровы, козы, собаки, куры, смрад, оглушительное петушиное кукареку и чёрные буйволы, упирающиеся рогами в великолепную, начисто вымытую майолику неба.

Давка в бассейне шлюза, барки, до краёв заполненные грубым необработанным хлопчатником: стенания, бормотание, гневные возгласы в адрес этой европейской ловушки! Тяжёлыми и ритмичными шагами выступают четверо оборванных полуобнажённых бурлаков-негров. Без конца, сгорбленные, раскапывающие и укладывающие в сторону ил, без конца.

Тянущие канат, за которым волочится огромный полузатопленный парусник с драгоценным грузом хлопка, расплющенные горячие мешки с семенными коробочками. В них уже созревает будущая ткань, самая белая, самая блестящая, самая длинная. Управляет навигацией, сидя верхом на румпеле,²³ негритёнок, грызущий кусок сахарного тростника.

Барки с хлопчатником осаждают расположенное на берегу маленькое арабское кладбище, серые могилы которого со стелами, тюрбанами и мечами агав постепенно сползают в Нил. Звон и заунывное монотонное пение в горячей шерсти атмосферы.

На блестящих рельсах пыхтит маневрирующий поезд с цистерной для воды, с предупреждающей надписью: «Берегитесь поезда», под командой чернокожих машинистов, которым досаждают мухи и уже высоко стоящее солнце. Плотный круглый белый дым локомотива, курящий фимиам голубому минарету, муэдзин и его вопль, брошенный на Север – Юг— Восток – Запад:

Аллах Акбар؛

Быстрые соколы, которые, как истинные «крылатые дворники», высматривают с высоты труп собаки, чьё зловоние подслащиваес кислый острый дым печи, сложенной из лепёшек высушенного на солнце верблюжьего помёта.

XII. Прикосновение жирного навоза и прозрачного стекла

Острое ощущение опалило мои губы и ноздри. Мои нервы, которые, удлинившись, намотались на колёса автомобиля, транслировали мне наслаждение, испытываемое туго накачанными шинами.

Дорога, жирная от чернозёма и ила. Мясистая, маслянистая, насыщенная зародышами растений. Обочины опускаются вниз, в долину с мутными прудами, тощие водочерпалки, которые волокут тощие лошади, бронзовые буйволы в оправе изумрудных лугов, экстатические ибисы и летающие хлопья голубей.

Моя кожа, умащённая нильским елеем, малодушно трепещет на краю нового тактильного мира, сухого, стеклянного или металлического: это пустыня!

Я вступаю в удушливую атмосферу песчаного горизонта. Сахара. Я еду верхом на ослике, и мои высушенные руки благодарно впитывают влагу его крупа, вспотевшего под седлом. Воздух накаляется. Драгоценная капля пота сверкает как идеальная жемчужина на лбу моей спутницы, которая представляется мне царицей Савской²⁴ посреди чумазых физиономий запыхавшихся и орущих погонщиков ослов.

Мы скачем как дети на бесконечном матрасе песков. Это притягивающие и мимолётные ласки пустыни.

XIII. Мыслящие пласты пустыни

Пустыня – это нечеловеческое сердце земною шара. Несомненно быстрые и тонкие ноги наших осликов разматывали клубки её самых холодных и таинственных чувств. Песок живёт и мыслит, но не желает говорить. Однообразное рассеянное ничто. Ничего не говорящее и ничего не дающее человеку. Прорезанное морщиной тропинки, оно молча собирает нас. Трепетное молчание подземного Серапеума²⁵ с его гранитными саркофагами со священными быками внутри. Тем не менее их с максимальной осторожностью пропитали горной смолой, селитрой, ароматическими травами, смесью из золота, драгоценных камней и папируса! Это было ошибкой, поскольку человеческая жадность и любопытство возобладали, победили и рассеяли их бессмертное единство.

Однако посредством какого рычага, состоявшего из дерзости, мышц и железа, грабителям удалось приподнять или расколоть эти огромные могильные плиты? Конечно, мычащее проклятие этого гигантского искусственного рукотворного стада настигло их всех в песках, которые, как верные стражи, коварно захватили их ночью в плен.

Так мне чувствовалось и виделось, пока мы поднимались как длинные чёрные лучи по пластам пустыни, движимые упорной волей, которая некогда клокотала в голове и в груди всех этих царей, завоевателей, магистратов, крокодилов и священных быков. Они продолжали реально существовать в своих царственных портретах из золота серебра меди и камня!

XIV. Обжигающая пирамида, освежённая пространством

Таким образом, опьянённые обновлённой земной радостью, мы покинули эти дюны и эти могилы, полные жизни, ради укатанных гладких дорог, как если бы оставили жёсткую аскетичную постель, чтобы погрузиться в ванну, до краёв наполненную ароматной водой.