Очарование тайны. Эзотеризм и массовая культура

«Invocation of My Demon Brother» (1969) задумывался Энгером как кульминационное действо серии его фильмов, названной им «Цикл волшебного фонаря»390. В нем, как и во многих предыдущих фильмах, применена сложная технология монтажа, в которой сцены с ритуальными действами по приближению Новой Эпохи в истории человечества перемежаются кадрами вьетнамской войны. По признанию Энгера, этот фильм должен был стать наиболее полным отражением войны во всех смыслах этого слова. Реализовать идею полностью режиссеру помешала размолвка с близким другом и главным актером Бобби Босолеем, будущим участником печально известной «Семьи» Ч. Мэнсона. Босолей забрал и уничтожил все готовые копии фильма, так что Энгер восстанавливал картину по кусочкам, отправленным в мусорную корзину. В это же время Энгер сотрудничает с «Роллинг стоунз» и некоторое время является наставником Мика Джаггера391, а тот пишет для фильма саундтрек.

Неудача с «Invocation» подвигает Энгера уехать в Великобританию и отказаться от съемок навсегда. Но под воздействием друзей он возвращается к работе и снимает последний фильм цикла «Lucifer Rising» (1981) – самую дорогостоящую из всех его лент. Ее съемки проходили в трех странах (Англии, Германии и Египте) в течение десяти лет. По замыслу фильм должен был стать наиболее полным воплощением на киноэкране пришествия Нового Эона Кроули. После него Энгер не снимал фильмы около двадцати лет и лишь в начале 2000‐х создал несколько короткометражек, одна из которых посвящена первой выставке картин Кроули, прошедшей в лондонской October Gallery в 1998 году392.

Если говорить о художественном вкладе Энгера в целом, то можно заметить, что его творчество стало продолжением творчества Дерен и Кокто. Для Кокто, как для большинства символистов, фильм был поэтическим действом, а поэзия – выражением бессознательного, но Энгер совмещает сюрреалистскую поэзию с идеей фильма-ритуала Дерен. Энгер в воспоминаниях постоянно говорит о себе как о романтике и поэте и всех значимых для него режиссеров тоже называет поэтами.

С технической точки зрения его немые короткометражные фильмы используют сложные приемы монтажа и работу с изображениями, очень большую роль в них играет цвет и свет. Энгер сознательно отказывается от речи, дабы создать максимальный эффект с помощью пластических действий актеров (движений, жестов, крупных планов). Сочетание кадров и мелкие детали в них должны передавать сообщение режиссера, усиливаемое музыкальным сопровождением, которое часто написано не для фильма и соединено с ним причудливым образом. Не будет преувеличением заметить, что немые фильмы Энгера говорят еще и с помощью музыки: совпадение кадров и фраз песен приводит к особому эффекту раскрытия смысла каждого кадра. Пожалуй, наиболее такое совпадение обнаруживается в «Inauguration of the Pleasure Dome», где пир богов сопровождается «Глаголической мессой» чешского композитора Леоша Яначека. Формально месса является католическим богослужением, переведенным на церковнославянский язык, но месса Яначека – художественная обработка оригинальной мессы, что делает ее почти непригодной для богослужения. Энгер в фильме возвращает мессе ее изначальный смысл. Особенно насыщенными являются совпадения слов «Яко Ты есть Свет» с кадром Исиды с солнцем, кадры с Осирисом, сопровождаемые «Сыном Единородным…» и т. п. Таким образом, действу на экране сообщается очевидный литургический смысл. Того же самого эффекта в других фильмах Энгер достигает с помощью поп-музыки.

Значительную роль в картинах Энгера играет монтаж: сочетание кадров фактически оформляет его язык. Например, в «Rabbit’s Moon» постоянное появление луны задает повествованию особый смысл, а в «Scorpio Rising» сочетание зарисовок из жизни байкеров со съемками входа Христа в Иерусалим393 проводит смысловую параллель между поклонением Христу и авторитарным лидерством у байкеров.

Но сюрреалистская и техническая стороны творчества Энгера не исчерпывают всех его особенностей, поскольку в своей основе вся его поэтика строится на эзотеризме.

Энгер-маг

То, что Энгер с юных лет был активным последователем «Ordo Templi Orientis» (О. Т. О.) и приверженцем идей Алистера Кроули, хорошо известно. Эта тема не раз освещалась в работах о его творчестве394 и даже стала достоянием массовой культуры. Вот как, например, в романе Роберта Ирвина «Ложа чернокнижников» о контркультуре 1960‐х описывается один из его фильмов: