Очарование темноты

— Это делается посредством двух доверенностей. В первой вы доверяете получить с господина Столля следуемые мне двадцать тысяч… Большего я не возьму. И вторую — разрешающую открыть на ваше имя в купеческом банке счет, на который господин Столль переведет украденное им.

Доверенности были продиктованы и подписаны.

— Мне стыдно, ваше сиятельство, получать такой гонорар, — признался Палицын, — но я из него должен поблагодарить некоторых лиц в губернии…

— Да полноте, полноте вам, Геннадий Наумович… Вы достойнейший преемник Фемиды…

Через два дня в маленький кабинет Анатоля Мерцалова, который он предоставил Палицыну, как «чиновнику по особым поручениям губернатора», о чем свидетельствовала особая бумага, был приглашен Столль.

Палицын в черной, безукоризненно сшитой паре, s орденом Станислава. Перед ним на столе лежала темнозеленая папка с крупной надписью «Дело». На папке можно было прочесть: «О хищениях на заводе графини Коробцовой-Лапшиной В. Ф.».

— Садитесь, господин Столль. Я вынужден был пригласить вас сюда потому, что в Лутоне нет другого, более удобного места для предварительного разговора по делу хищения на заводе графини Коробцовой-Лапшиной Варвары Федоровны, доверенному мне. Угодно ли вам познакомиться с документом, удостоверяющим мою личность?

— Зачем? Что вы?.. Только я не понимаю, что все это значит.

— По бледности вашего лица, по выражению ваших глаз вы, господин Столль, понимаете все отлично. И чем отличнее вы будете понимать и впредь, тем скорее мы выясним наши отношения. Здесь, в деле, заведенном на вас, имеются все необходимые документы, уличающие вас, господин Столль, в присвоении вами принадлежащего графине Варваре Федоровне на сумму около миллиона рублей… Я не вдавался в подробности, меня интересовало то, что есть у вас в наличности…

— У меня ничего нет.

— Вам угодно, чтобы я назвал сумму ваших капиталов в банках? Я могу назвать их. Скажите, как вам будет удобнее вернуть их госпоже Коробцовой-Лапшиной — по судебной ли конфискации, за которой следуют каторжные работы, или вы предпочтете воспользоваться милостью графини, согласной простить вас после того, как вы подпишете вот это обязательство? Нотариус в соседней комнате. Видите, я облегчаю вашу участь. На размышления у вас три минуты…

— Извольте…

— Сейчас я попрошу нотариуса. Подпишете в его присутствии. К сожалению, формальности очень усложняют нашу жизнь.

Палицын пригласил нотариуса.

— Василий Захарович, вам надлежит засвидетельствовать подлинность подписи господина Столля Виктора Юрьевича. Он возвращает свой долг госпоже Коробцовой-Лапшиной.

После завершения нотариальной процедуры Палицын и Столль остались снова вдвоем.

— Перед тем как поздравить вас, Виктор Юрьевич, с благополучным избавлением от кандалов и печальной огласки, я покорнейше прошу вас облегчить мне разговор с вашими клиентами Шутемовым, Жуланкиным, Кокованиным, купцами, торгующими железными и скобяными изделиями, чтобы вернуть недополученное с вас. У них тоже семьи, им тоже предпочтительнее спать в своей постели. В тюрьмах так жестки койки… Графиня согласна получить векселями… Помогите им вспомнить, чего и на сколько ими куплено было у вас… Купеческая память забывчива. Только пусть они не вздумают беспокоить графиню. И вы не напоминайте ей о вашем просчете. Жду вас завтра со списком ваших покупателей. До свидания. Виктор Юрьевич… С вас дюжина шампанского. Я это заслужил.

Столль не помнил, как он дошел до своего фаэтона и как добрался до дому.

XXXIV

Получив свое с графини, Геннадий Наумович Палицын мог покинуть Тихую Лутоню: Коробцова не поручала ему взыскивать деньги с Жуланкина, Кокованина и всех, кого назвал перепуганный Столль. Каждого из них можно было преследовать по суду, как соучастников хищения, покупавших заведомо ворованное, без счетов завода. Но зачем же упускать идущее в руки? Была и еще одна надобность задержаться в Лутоне.

— Голубчик Геннадий Наумович, — попросила Варвара Федоровна, — помогите составить условия продажи завода и посмотрите предложенное Колесовым, нет ли в нем каких-либо подвохов и неясностей.

Прочитанное Палицыным было им одобрено, за исключением одного недостающего параграфа, по которому владелица завода могла расторгнуть договор в случае задержки товариществом выплаты очередной суммы. В этом случае за владелицей оставалось право вернуть товариществу полученное, удержав из него неустойку, и снова стать полноправной хозяйкой завода.

Пока в типографии товарищества печатался договор для ознакомления с ним рабочих, выкупающих завод, Палицын наносил новые визиты соучастникам воровства и брал с каждого из них в зависимости от степени испуга, трусости виновного.

Жуланкину, например, было сказано: