Очарованная призраками

– Ты умрешь из-за своего упрямства, – выдохну я сквозь слезы, которые застрянут в горле. – И право твое исчезло тогда, когда ты предал меня… предал нас… вместе с Гвиневрой.

– Дело было не в тебе, – произнесет он, а потом тут же удивится. – Мы ведь так об этом и не поговорили, правда?

– В этом не было нужды, – отвечу я, выдергивая руку из его хватки. – И сейчас ее тоже нет. Я пришла, чтобы предупредить тебя, и я это сделала. Я выполняла долг.

– Дело было не в тебе, – повторит он, проигнорировав мои слова. – И не в Артуре – со стороны Гвен. Дело было даже не в нас самих, в самом деле. Вы с Артуром… Ваше место было в Камелоте. Вы процветали. Вы нашли свой дом.

– Это был наш долг, – произнесу я. – Его долг привел его в Альбион, а мой – за ним. И мы были в этом хороши. Я не понимала, что это так плохо.

– Я не… я не пытаюсь объяснить почему, – продолжит он. – Они говорят, что я любил ее. Я слышал поэмы и песни. И ты наверняка тоже. Но я не любил… не люблю ее. Все не так. И тебе об этом известно. Ты знаешь, что нас связывает.

– Ну да, когда я видела вас в последний раз, вас совсем ничего не связывало. – Мои слова будут сочиться ядом. – В том-то и проблема.

– Это была ошибка. О которой я ужасно сожалею. И если эта ошибка последует за мной и в новую жизнь, да будет так. Но я надеюсь, что тебя она отпустит. Я люблю тебя, Элейн. Я совершил ошибку. Вот и все. Запомни хотя бы это.

 Яд во мне чуть рассеется. Мне стоит уйти, стоит оставить все как есть, позволить гневу руководить мной, как я делала весь последний год. Но я этого не сделаю. Вместо этого я опущусь рядом с ним.

– Тебе страшно? – спрошу я.

– А ты хоть раз видела, чтобы я чего-то боялся? – спросит он.

– Конечно. Много раз. – Я посмотрю вдаль. – Ты храбр, Ланс, но не бесстрашен.

 Он замолчит, а потом прошепчет еще тише:

– Больше всего я боюсь не смерти. И не того, что не знаю ничего о посмертии. Это приключение, а я всегда готов к приключениям. Я боюсь того, что ты не последуешь за мной. Что тебя не будет рядом.

– Наши пути разошлись давным-давно, – замечу я.

– Нет, ты никогда не оставляла меня, Эл. И часть меня всегда верила, что однажды мы найдем друг друга вновь, когда все это безумие закончится. Я думал, что отправлюсь с тобой на Авалон после войны. Я был глупцом, знаю, но я верил в это. А теперь… я не надеюсь на прощение. Наши дороги в самом деле разошлись. И это пугает меня больше, чем смерть. Больше посмертия. Я отправляюсь в приключение совсем один.

 Он не протянет руки – если бы он это сделал, я бы ушла, не оглядываясь. Но он не протянет руки, и потому протяну ее я. Я прижмусь к нему, как в ночь после нашей свадьбы, словно так я смогу привязать себя и к его следующей жизни тоже.

 И вместе мы встретим его последний рассвет, но я не пророню ни слезинки, пока не вернусь на Авалон. Пока его душу не заберет сама Смерть.

 Просыпаюсь в холодном поту, никак не могу отдышаться. Я не сразу понимаю, где я – в своей старой постели в Шалоте – и что я не одна – рядом со мной спит Ланселот, прижимается к моей спине, обнимая. Когда мы засыпали вчера, пьяные и уставшие, его рука казалась мне утешением и обещанием комфорта. А теперь… теперь она слишком тяжелая. Слишком горячая.

 Я отодвигаюсь, выскальзываю из постели, касаюсь босыми ногами холодного каменного пола и едва успеваю добежать до горшка, где меня тут выворачивает наизнанку.

 Ничего не изменилось. Это видение было еще более цельным, чем другие. Больше деталей и даже воспоминания о нашей свадьбе. Похоже, прошлой ночью этот путь стал вероятнее. И все остальное тоже… смерть Ланселота в битве на стороне Артура, предательство Гвен, Моргана как богиня смерти. Эти витки будущего стали неизбежнее… а я ведь так сильно хотела их остановить.

 Поднимаюсь на дрожащих ногах, вытираю рот полотенцем, а потом надеваю платье и перевязываю его атласным поясом.

 Ланселот поворачивается в кровати и устало щурится на меня.

– Еще даже не рассвело, – шепчет он. – Возвращайся в постель.

 Мне очень хочется так и поступить, заснуть в безмятежном настоящем, но я знаю: стоит мне закрыть глаза, и я снова увижу его извиняющееся лицо, услышу, что он готов умереть.

– Хочу попить. Сейчас вернусь.

 Лгать легко, и он верит мне: улыбается, а потом переворачивается на бок и зарывается в одеяло.

 Так странно видеть его здесь, раскинувшимся на моей детской постели, голым – не считая золотого кольца на пальце. Как такое вообще представить?

 «Вчера был хороший день, – думаю я. – Я сделала правильный выбор».

 Но поверить в это сложно.

 Беру с тумбочки маленькое зеркальце и выскальзываю из спальни, тихонько прикрывая дверь.

 Лицо Нимуэ появляется в зеркале: кожа гладкая, взгляд безмятежный. Она выглядит так же, как выглядела всегда. И останется такой и впредь, насколько я знаю. Она моргает своими огромными серыми глазами.

– Элейн? – вопрошает она. – Все в порядке? Мы ведь уже обсуждали с тобой это… связывайся со мной лишь в крайней нужде.

 Я ничего не говорю, хотя из меня рвутся тысячи слов. Я так много хочу ей сказать, так много вопросов задать, но никак не могу выбрать, с чего начать.