Очарованная призраками

Если с Артуром Гавейн, то он в безопасности, но плохое предчувствие никуда не исчезает.

Я не успеваю произнести ни слова – к нам подходит мальчишка не старше десяти лет и кланяется мне в ноги.

– Леди Элейн, маг Мерлин хотел бы видеть вас за своим столом на ужине.

Я открываю рот, готовая отказать, – только и могу думать об отсутствии Артура, – но потом осознаю сказанное и задумываюсь. Я хотела поговорить с Мерлином с тех самых пор, как мы приехали в Камелот, но такого случая не представилось. Это последний шанс, потом мы уедем в Лионесс. Я оглядываюсь на остальных.

– Найдите Артура, – говорю я. – Увидимся потом.

Я следую за мальчиком, и меня окликает Моргана:

– Принеси тогда еще вина, хорошо?

В моих образах на месте Мерлина – всегда пустое пятно. Я точно знаю, где он должен быть, слышу его имя, но никогда не могу на нем сфокусироваться – ни на его словах, ни на его действиях. Сцены передо мной переворачиваются с ног на голову, глаза пронзает боль, и я выныриваю из видения.

Позже я узнала, что у Нимуэ была та же проблема. И не только у нее – у каждого провидца на Авалоне младше пятисот лет. Тогда и родился Мерлин.

Он – настоящая загадка.

Он сидит во главе небольшого стола на помосте, над всеми остальными. Когда я ступаю на лестницу, Мерлин поднимается и склоняет голову. Часть меня вздрагивает, когда его глаза встречают мои, и голова начинает болеть – почти по привычке. Но сейчас я могу смотреть на него, и мир не переворачивается вверх тормашками: я вижу мага четко и ясно, а он видит меня. И меня накрывает странное ощущение.

Страх.

– Леди Элейн, спасибо, что согласились присоединиться ко мне. – Голос мага полон доброжелательности, и он выдвигает стоящий рядом с ним стул.

Для своего возраста Мерлин двигается довольно ловко, и это не должно меня так удивлять: в конце концов, я столько времени провела рядом с Нимуэ. С другой стороны, к ней я тоже не особо привыкла.

Они примерно одногодки, но если Нимуэ и выглядит вечной, то с Мерлином все не так. На вид он среднего возраста, но в то же время у него такие острые колени и локти, словно он подросток. Кроме того, у него волосы старца, а голос похож на голос моего дедушки – такой же мягкий и немного хриплый.

– Спасибо за приглашение. – Я не обращаю внимания на собственную неуверенность и опускаюсь на стул. – Я надеялась с вами поговорить.

– Как и я, но, боюсь, в последние дни мы оба были слишком заняты, – отмечает Мерлин.

Он тянется к графину красного вина и наливает немного в мой золотой кубок.

– В своем письме Нимуэ упоминала, что вы провидица.

– Так и есть. – Я беру в руки кубок, но отпиваю совсем немного: кажется, в этом разговоре мне пригодится острый ум.

– Вообще-то она сообщила, что вы – самая одаренная провидица из всех, кого она когда-либо обучала, – продолжает Мерлин.

Я едва не расстаюсь с вином, но вовремя удерживаю его и делаю могучий глоток.

– Она так и сказала?

Одна мысль о том, что Нимуэ могла так высоко обо мне отзываться, заставляет покраснеть, хотя это совсем на нее непохоже. Во время наших совместных уроков в пещере я всегда чувствовала, будто мне чего-то не хватает. Я не могла увидеть достаточно, и Нимуэ спрашивала о деталях, которые у меня не выходило описать. Она заставляла меня усердно трудиться, но никогда не была мною довольна.

– Она довольно требовательна, это я помню, но, поверьте мне, вами она гордилась, – шепчет Мерлин так, словно прочитал мои мысли.

– Вы ее знали? – удивляюсь я. – С Авалона?

– О нет, дорогая. – Его губы искажает улыбка. – Я никогда не был на Авалоне – это место для фейри и их избранников. Я не могу назваться ни тем ни другим.

Об этом так легко забыть: Мерлин, несмотря на всю его мощь, вовсе не фейри. Никто не знает, кто он на самом деле и откуда взялся, но, когда загремела Война фейри, он встал на сторону Утера и людей. Фейри об этом не забыли: я слышала, как они проклинали его имя. Все, кроме Нимуэ, конечно, но из ее уст я вообще никаких проклятий не слышала.

Интересно, что за этим скрывалось? Может, Нимуэ не просто так отказывалась говорить о маге плохо. Может, он ей в самом деле нравился.

– Но вы ее знали.

Мерлин улыбнулся, и его взгляд подернулся пеленой воспоминаний.

– Вы молоды, и это может показаться невероятным, но когда-то не было никакого Авалона, не было никакого Альбиона. Был только дом, а у дома нет границ и краев. Он бесконечный.

– И мирный, – продолжаю я, потому что, пусть для меня это невероятно, но не незнакомо.

Я слышала об этом от Нимуэ больше раз, чем смогла бы счесть. Но Мерлин удивляет меня, качая головой.

– Не мирным, – коротко произносит он. – Считаете, в мире был мир тогда, когда в нем жили и люди, и фейри?

– Но как же века мира?

– Для фейри, может, они и были, – поправляет Мерлин, одаривая меня удивленным взглядом. – Конечно, для них мир был мирным. Ведь они обладали властью. Управляли всем. Как иначе? Для людей же мир никогда не был мирным. Они жили в страхе. Надеюсь, вы сможете это понять.

В банкетном зале гуляют сквозняки, но, несмотря на прохладу, щеки мои все равно пылают.