Очарованная тьмой

«Правильный выбор», — губы тёмной сущности не шевелились, но девушка отчётливо услышала её голос у себя в голове, а вместе с ним почувствовала, как сила и решимость наполняют её.

— Хватит. — Рада отдёрнула руки. Тьма сощурилась — осталась недовольна, что ей даровали так мало свободы, но девушка была тверда: — Достаточно. Этого хватит, чтобы отомстить.

Она посмотрела на свои ногти: на миг показалось, что те почернели, удлинились и заострились словно ножи, как у отражения в зеркале.

Глава 9.3 Сейчас. Белолебедь

Когда Рада вышла из комнаты, в коридоре было пусто и тихо. Каблуки звонко стучали по половицам, она шла быстро и уверенно, одетая в одно из нарядных платьев. Уже ничего, кроме красивого лица, не осталось в ней от той девушки, которую Белолебедь застал в постели. Спина прямая, голова гордо поднята, во взгляде надменность, — такой Раду увидели служанки, когда вышли на звук её шагов. На их лицах поначалу промелькнула жалость к девушке. А зря. Она могла за себя постоять, пусть утром и не смогла этого показать. Уточнив, где находится Белолебедь, она направилась к нему в горницу. Служанки проводили её и наверняка остались под дверью, чтобы подслушать разговор. Не будет же приблудная девица перечить такому влиятельному человеку, как Филипп Белолебедь?

Дверь захлопнулась позади, и Рада сглотнула. Мельком осмотрела тесное полутёмное помещение, заставленное сундуками, как и горница свадебного приказчика, а потом остановила взгляд на столе, за которым сидел старый купец. Филипп, прищурившись и ухмыляясь, смотрел в ответ. Он развалился на стуле и держал в руках грамоту, видно, подсчитывал свои богатства.

— Вещи собрала? Пришла попрощаться? — Купец отвёл взгляд от невестки и вновь уставился на грамоту. Сейчас в голосе Белолебедя не было и толики той злости, которую он испытывал утром. Выплеснул весь кипяток, обжёг девушку и остыл сам.

— Нет.

— Вот как? — он поднял взгляд.

— Я не уеду.

Рада увидела, как желваки заходили по его пухлым щекам. Филипп поднял брови, и на лбу появились длинные глубокие морщины. Девушка приблизилась к столу. Купец молчал, видно, ждал от неё объяснений, почему в ней вдруг появилась такая дерзость. Он не отложил грамоту, просто теребил её край, чтобы от накатившего недовольства занять руки. Рада склонилась над столом. Сейчас она ощущала в себе мощь скрытой тьмы и даже видела тёмный силуэт вокруг себя, который несведущий человек вполне мог принять за игру света и тени. Свободной рукой купец побренчал пальцами по столешнице.

— Ты ограбила моего старшего сына. Приворожила младшего. Зачаровала меня колдовством. Потом от младшего сына сбежала к старшему. Ты думаешь, я позволю тебе остаться в усадьбе? — Спокойствие в его голосе лилось через край, он понимал, что правда на его стороне, слишком много ошибок совершила Рада. Но он не знал всей правды.

— Придётся позволить. — Тень девушки загородила стол.

Филипп отложил грамоту. Усмехнулся — упорство невестки позабавило его.

— А ты настырная, — протянул он. — Чего ты хочешь, зачем ты здесь? Ради денег? Хочешь откупа?

Рада цокнула каблуком.

— Ради денег, но и не только. — Она позволила Тьме слиться с её голосом и продолжила говорить так, что у купца мурашки побежали по коже. — Вовек со мной не расплатишься, убийца.

Белолебедь сначала растерялся. Взгляд его забегал, но тут же старый купец вскочил со стула и стиснул зубы:

— Крамольные речи ведёшь, девка! Ты кто такая?!

Рада вскинула подбородок:

— А ты многих убивал, раз не помнишь, кто я?

Она прищурилась. Белолебедь взглядом вцепился в её лицо, рассматривая и пытаясь понять, о чём говорит девушка. Потряс головой.

— Ты, видно, бредишь, — купец решил действовать осторожно. — Выдумываешь. Клевещешь на меня, чтоб власть надо мной получить. — В ответ Рада с острой улыбкой покачала головой, и он продолжил уже строже: — Говори, да не заговаривайся.

— А то что? Снова убьёшь? — Девушка ударила ладонью по столу.

Филипп вздрогнул от резкого звука, перевёл взгляд на её руку и широко раскрыл глаза. Рада ослабила вожжи, которыми сдерживала внутреннюю Тьму, и та явилась на свет. Показалась Белолебедю. Он увидел чёрные когти на руках Рады, кожу, которая на его глазах начала чернеть, и услышал смех, похожий на скрип колёс. Купец отшатнулся. Он схватился на сердце, закрыл глаза, глубоко дыша, и принялся взывать к богам. Остриями когтей девушка сделала глубокие царапины на столешнице, наклоняясь над столом и приближаясь к Филиппу. Лишь стол служил ей преградой, отступать было некуда — позади купца была стена. Рада дотянулась до его шеи и медленно, ощущая разливающуюся внутри негу, проткнула его кожу когтем, словно швейной иглой.