Очарованная тьмой

Ветер на берегу усилился, и пришлось подняться с травы, чтобы не замёрзнуть. Рада заплела обратно волосы, очистила подол платья от репейника и цепких травинок, а после взглянула на гладь озера. Решила, что если станет совсем невмоготу — то через него позовёт русалок, попросит их совета. А сейчас надо было возвращаться в усадьбу. Только собралась уходить, как увидела всё-таки лебедей. Они выплывали из-за поворота медленно и грациозно, будто кто-то тянул их, игрушечных, за верёвку, а когда поднялся ветер, начали так же спокойно покачиваться на ряби волн. Капли блестели на белоснежных перьях. Лебеди направлялись к берегу, и девушка поскорее ушла оттуда. Белая птица — хороший знак, к удаче. Не хотелось её спугнуть.

Рада долго плелась по обратной дороге, путаясь в незнакомых тропинках, но к саду, а позже и к усадьбе всё же выбрела. Слуги встречали её опасливым молчанием и косыми взглядами. Наверняка Белолебедь наговорил им что-то нехорошее про неё. Девушка с гордо поднятой головой пересекла двор, хотя в груди было тяжело и тесно, будто не хватало воздуха. Губы слегка дрогнули в защитной ухмылке. Но едва Рада добралась до входной двери и закрыла её за собой, как прильнула к стене и выдохнула. Топот чужих каблуков заставил её снова собраться. Служанки бегали по усадьбе, и в их присутствии надо было вести себя, как надменная невестка купца, жена богача, а не как деревенская девка, которую, словно огрызающуюся собачонку, могут в любой момент вышвырнуть из дому.

Рада хотела было окликнуть служанок, чтоб прибрались в её опочивальне, но потом спохватилась. Среди вещей она припрятала колдовские травы. И хоть опаивать Володю теперь не было нужды, терять травы не стоило. Мало ли, пригодятся. Может, подсыпать их Руслану, чтоб от отца переметнулся на сторону жены, или самому Филиппу, чтоб мучился от любви и ненависти? От последней мысли девушка поморщилась. Нет, ловить от купца сальные взгляды она не хотела бы. Среди трав были и ядовитые, и обезболивающие, — понадобятся всякие. Рада поспешила в опочивальню, надо было проверить, не зашёл ли кто туда без её ведома, ведь она понятия не имела, как это принято в богатых усадьбах.

Снова девушка путалась в коридорах и злилась на это. Не только люди, но и сам дом оказался к ней немилостив, неприветлив. Пришлось спрашивать дорогу у служанок, а заодно те нашептали ей, что Володя просыпался и говорил с отцом, а после выпил ещё и куда-то уехал. Больше Рада узнать не смогла. Она похолодела до кончиков пальцев: во время празднества Руслан придумал хорошее объяснение для отца, почему он, а не Володя, стал её мужем. Но Володя-то знал правду. И, расстроившись или разозлившись, он мог устроить что угодно…

Рада свернула наконец в коридор, где находилась её опочивальня. Дошла до нужной двери, и чьи-то пальцы зажали ей рот, а другая рука обхватила талию.

Глава 10.2 Сейчас. Разговор

Девушка не успела даже вскрикнуть. Снова проклятый ступор охватил её, она не могла даже вдохнуть, не то что сопротивляться. Перед глазами помутнело, в ушах встал гул, и она поняла только, что дверь её опочивальни открылась. Раду затащили внутрь. Отпустили, она растерянно обернулась и встретилась с взглядом голубых глаз. Отшатнулась назад, и её толкнули в сторону кровати. Девушка плюхнулась на высокое ложе и сжалась, пытаясь перевести дух. Руслан склонился над ней, поставил руки по бокам от неё, не позволяя встать. Сжал пальцами покрывало. Он нависал над Радой так, что ей приходилось неустойчиво отклоняться назад. Рваное дыхание утыкалось в её губы — слишком близко, как перед поцелуем, — но в муже она чувствовала не возбуждение, а злость. Ей приходилось смотреть на него снизу вверх, потому она ощущала себя слабее, хотя глубоко внутри знала о своей силе.

Тьма взметнулась и прислушалась. Вместе с Радой она готовилась защищаться — или нападать.

— Почему ты не уехала? — слова Руслана вырвались порывом ледяного ветра.

Рада поёжилась, сглотнула. Юноша смотрел прямо на неё, и хотелось отвести взгляд, но нельзя было показывать, что она может сдаться. Ей нужно было ещё немного времени, чтобы отдышаться и прийти в себя. Руслан дал ей эту возможность: вместо того, чтобы торопить с ответом, засыпал её вопросами:

— Что произошло? Что ты сделала с отцом? О чём вы говорили?

Его горячее дыхание сбивало с толку. Кулаками он почти касался её пальцев — так близко и так волнующе, что невольно вспомнилась вчерашняя ночь. Но тот страстный образ совсем не вязался с текущим, наполненным сдерживаемой яростью, и воспоминание о глубоких поцелуях быстро рассеялось. Вот только тело уже успело отозваться противоречивыми чувствами.

— Что ты сказала отцу?! — налегал Руслан.

— У него и спроси.

— Спросил. Ты ему угрожала за то, что он пытался тебя выгнать!

— О нет, — голос девушки налился хрипотцой. — Я ему угрожала не только за это.

— А за что?