Очаруй меня

– Десять лет назад Йен Шоу пообещал пристрелить любого Вулфа, оказавшегося на его земле. Я пообещал в ответ бросить его в тюрьму, если он хотя бы попытается это сделать. Но вражда между семьями началась не из-за земли. Пять поколений назад наши предки дрались на дуэли. Тогда они бились мечами. Мой предок потерял руку, что должно было покончить с распрей, но этого не произошло. Потом наши двоюродные прабабки подрались, что вызвало ужасный скандал, который не иссякал десятилетиями. Это главные стычки, о которых я знаю. Должно быть, случались и другие, поскольку вражда началась задолго до этого, примерно в то время, когда начались разговоры о проклятии Вулфов. Как гласит история, Шоу унизили и оскорбили моего предка, Корнелиуса Вулфа, за то, что тот осмелился привести в их круг низкорожденную любовницу. Корнелиус был гедонистом, который главным считал свои капризы и удовольствия. Паршивая овца семейства Вулфов.

Брук грустно покачала головой.

– И вы действительно считаете, будто при такой длинной истории дуэлей и драк Шоу позволил бы вам ухаживать за своей дочерью?

– Почему нет? – пожал он плечами. – Все именно так, как вы сказали, – это древняя скверная история. Уверен, Шоу забудет о границах между поместьями, если его дочь станет хозяйкой Россдейла. Кроме того, он не кажется мне человеком большого ума.

– Уверены, что дочка не пошла в папашу?

– Мне абсолютно все равно.

Как это печально…

– Неужели у вас такие мелочные мечты?

– А о чем я должен мечтать?

– О счастье, любви, детях.

– Похоже, вы мечтаете именно об этом.

– Но не вы?

– Любовь и счастье мимолетны. Я хотел бы иметь детей. Просто не спешу с этим.

– Цинично. По крайней мере, не слишком оптимистично, верно? – вздохнула Брук. – Но счастье и любовь возможны. А вот продлятся ли они – зависит исключительно от вас. Думаю, вы со мной согласитесь.

– И то и другое требует труда, – заявил он.

– Не столько труда, сколько немного усилий. А может, ни того, ни другого, только веры и упорства в достижении цели.

– Да вы еще и философ? – вскинул брови Доминик. – Клянусь, вы полны сюрпризов.

Но Брук не отпугнул его пренебрежительный тон.

– Насчет того, будто вам безразлично, дурочка ли ваша жена: неужели вы хотите, чтобы это качество перешло вашим детям? Поэтому позвольте вам не поверить.

– У меня не будет шансов обнаружить это, не так ли?

Она застыла. Тема оказалась опасной, и здесь было не место для споров, тем более что она не могла шевельнуться, не задев его, поскольку прижималась к нему коленями, и если подалась бы вперед, дотронулась бы до его правого бедра и бока. Она даже не сможет выйти отсюда, если не пролезет над ним.

Поэтому Брук мудро предпочла не отвечать. Открыла мешок с одеялами, вынула еще два и отдала одно Доминику. Он сложил его и сунул под голову вместо подушки. Он все еще сгибал колени, иначе ноги оказались бы под дождем.

– Поспите, – посоветовал он. – До утра недалеко. А если вас начнут будить призраки, не обращайте внимания.

– К-какие призраки? – пролепетала Брук.

– В некоторых старых замках и руинах сторожевых башен, говорят, живут привидения. Сам я никогда в них не верил, но кто знает?

– И в этом тоже они водятся?

– Понятия не имею. Но в любом случае призраки безвредны, так что прошу не кричать. Со сна я плохо реагирую на вопли.

Брук снова закатила глаза. Не скажи он это, она бы посчитала, что он не шутит. Непонятно, что он затеял сегодня: поддразнивает, поддевает, говорит чушь, словно чувствует себя в ее обществе вполне непринужденно, хотя все еще пытается оттолкнуть ее.

Но, несмотря на то, что он закрыл глаза, давая знать, что с разговорами покончено, она не хотела лежать рядом с ним. Хотя вряд ли она сумеет заснуть сидя, как бы сильно этого ни хотела. Больше ей не было холодно, наоборот, становилось слишком жарко при мысли о необходимости спать рядом с ним. Но она все равно накинула на себя одеяла и осторожно легла на бок, спиной к нему.

Пришлось тоже согнуть колени, потому что мешали его ноги. Но при этом Брук была вынуждена прижаться к Доминику спиной. Какое унижение! Она надеялась, что он спит и не заметит, что она снова касается его и ерзает, чтобы улечься поудобнее.

– Если не прекратите вертеться, нам сегодня не заснуть.

Она была не совсем уверена в том, что именно он имеет в виду, но тут же оцепенела. Последней мыслью перед тем, как она уплыла в сон, была мысль о том, как приятно ощущать его тепло, несмотря на вой ветра и неустанный стук дождевых капель о камни.

Глава 27

Проснувшись, Брук обнаружила, что обвилась вокруг Доминика, но и он тоже обвился вокруг нее. Каким образом они ухитрились так переплестись во сне?

Должно быть, она повернулась к нему, потому что ее голова лежала у него на груди. Он высунул одну ногу наружу, но дождь, к счастью, уже прошел. Другая нога вклинилась между ее бедрами, так что ее нога уж точно онемела. Но она не спешила шевельнуться и узнать, так ли это, потому что сгорит со стыда, если он проснется и увидит ее в такой позе, словно она всегда мечтала спать у него на груди.

– Вы так крепко спали, что не слышали шума.