Очаруй меня

– Конечно, со стороны леди Брук было очень любезно помочь мне оправиться от болезни, но прости, я не могу вынести мысли о том, что в жилах моих внуков будет течь кровь Уитвортов. Поэтому я попросила свою дорогую подругу вмешаться и предложить принцу другой выход.

Элинор подняла глаза к небу и хихикнула.

– Георг должен мне денег, – сказала она Доминику, – так что не посмел не принять меня сегодня утром. И он тщательно обдумал мое предложение. К тому же я подсластила его, упомянув, что вы и девица Уитворт любите друг друга и будете рады пожениться, так что он не получит ни денег, ни собственности. Но если он освободит вас от вынужденной женитьбы, вы пожертвуете ему угольные шахты и подпишете обязательство не затевать больше дуэлей с Робертом Уитвортом. Он тут же согласился, как я и думала.

Брук была слишком ошеломлена, чтобы что-то сказать. Даже чтобы думать! Но Доминик круто повернулся к матери:

– Я думал, ты поняла, что больше не имеешь права принимать за меня решения. Почему ты не рассказала мне об этом плане до начала его осуществления?

– Не хотела зря пробуждать в тебе надежды, если ничего не получится. Но у меня все получилось, и не отрицай, что не рад разрыву с этой гнусной семейкой.

– И все же…

– Довольно с меня оскорблений! – резко воскликнула Харриет. – Спасибо, Анна, за то, что вернули мне дочь. Она заслуживает гораздо лучшего, чем такие родственники, как вы.

Харриет была вне себя от гнева. Она вытащила Брук из комнаты, и никто их не остановил, и уж тем более Доминик. Он освободился. Пусть зол на мать за то, что не поговорила с ним, но, тем не менее, он рад! Иначе остановил бы ее и не поблагодарил бы герцогиню, и женился бы сегодня на Брук, невзирая на вмешательство матери.

Брук была шокирована, ошеломлена, потрясена, иначе сказала бы ему что-то, поздравила бы, попрощалась… в конце концов, она не питает к нему ненависти, и они хорошо узнали друг друга за две недели, проведенные вместе. Но слезы жгли глаза. Одно слово – и они польются, а она не хотела, чтобы ее увидели и запомнили такой.

– Я пришлю экипаж за твоими вещами. Мы здесь не останемся. Ни секунды, – говорила Харриет, спускаясь вниз.

Гейбриел, встретивший их у подножья лестницы, улыбнулся Брук.

– А, прекрасная невеста! Но, леди Вулф, почему вы уходите?

Прежде чем Брук успела ответить, Харриет рассерженно воскликнула:

– Не оскорбляйте ее, называя леди Вулф! Она по-прежнему леди Уитворт!

Потом она буквально рявкнула дворецкому, открывшему им входную дверь:

– Прикажите горничной моей дочери сложить все вещи и через час быть готовой к отъезду. Да, и пришлите слуг помочь ей.

Брук по-прежнему слова не сказала. Ей следовало упомянуть о кобылке, купленной для нее Домиником. Алфрида о ней не знала, но она скажет как-нибудь в другой раз. Ей нужно выплакаться, смыть слезами все, что она чувствовала в этот момент, но только не в присутствии Харриет. Мать ей точно не посочувствует, наоборот – разразится потоком злых реплик в адрес Анны Вулф и Вулфов в целом. Похоже, она действительно взбешена из-за случившегося.

Брук отвезли в дом, находившийся неподалеку. Видимо, это был лондонский дом ее родителей. Впрочем, Брук это было неинтересно.

Прежде чем повести дочь наверх, Харриет послала экипаж к Вулфам.

– Э… что ты здесь делаешь, девушка? – услышала Брук, проходя мимо открытых дверей.

Она остановилась и увидела распростертого на постели хмурого отца, но мать подтолкнула ее вперед, сказав:

– Третья дверь слева по коридору – твоя комната, дорогая. Я сейчас приду. – И жизнерадостно добавила, входя в комнату Томаса: – У нашей дочери все-таки будет сезон!

Брук вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Слезы хлынули так быстро, что она смогла сделать всего несколько шагов, прежде чем глаза заволокло соленой пеленой. Она не знала, как долго простояла неподвижно, но потоки слез не смывали печаль.

Почувствовав, что ее обнимают ласковые руки, она повернулась лицом к Алфриде и расплакалась:

– Фрида, он не захотел…

– О, мое сокровище! Это ему предстояло влюбиться без памяти. Не тебе!

Брук резко отступила. Второго потрясения она не ожидала. Ее утешает мать? Она быстро вытерла слезы и снова отвернулась.

– Все будет хорошо, – заверила она Харриет. – Я просто не ожидала, что свадьба не состоится. И слышать такие нежные слова… слишком много сюрпризов.

– Тебе ни к чему объяснять. Ты думала, что он станет твоим мужем и позволила себе его полюбить. Твоя ревность прошлой ночью это показала. Я тоже надеялась, что вы сможете одолеть неприязнь и ненависть и быть счастливы.

– Не понимаю. Ты желаешь мне счастья?

– Конечно, – мягко ответила Харриет.

Брук не поверила и рассердилась на себя. Кажется, она жалеет о том, что мать к ней неравнодушна?

– Только не нужно притворяться, что ты любишь меня. Поздно. Не смей этого делать!

– Я говорила, что она чувствует себя одинокой и нелюбимой, – рассерженно произнесла Алфрида, входя в комнату. За ней следовали слуги с сундуками Брук, и Фрида стала показывать, куда их поставить.