Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ)

Иорвет распрямился под одеялом, а потом сбросил его и, усевшись, наблюдал, как я один за другим надевала пояс и ремни перевязей.

— Ты думаешь, что твоя кожа прочнее шкуры виверны? — наконец, прокомментировал он, рассматривая мой инопланетный прикид из футболки с шортами.

— Да, я очень толстокожая, — я отправилась разжигать костёр.

После змеиного завтрака мы пустились в дорогу. С сожалением я оставила мысль захватить с собой бутылку целительного туссентского вина — сумка с вещами изрядно потяжелела от доспехов. Иорвет тоже разоблачился, избавившись от зелёного балахона, но во все остальные слои из рубашки, безрукавки, кольчуги, кирасы, не говоря уже о километровом синем кушаке, замуровался с решительностью партизана, готового умереть, но не сдаться.

Тропа кончилась. Во все стороны расстилалась каменистая пустыня, на которой местами были понатыканы сухие кривые деревья, похожие на саксаулы, и колючие цепкие кусты одревесневшей травы. Солнце палило, и через час я почувствовала жжение по всей моей оголённой по-зеррикански толстокожести. Мы шли к единственному ориентиру — одинокой горе, видимой далеко впереди в слепящей пустыне на фоне слепящего неба, и я пыталась понять причину своего злобного раздражённого состояния и вернуть то вчерашнее замечательное предвкушение перемен и приключений. «Надо меньше пить и томиться в ваннах по напарникам, вот что», — решила в итоге я, вспомнив приконченную бутылку туссентского и тот факт, что я забыла принять эликсиры. Под задумчивым взглядом Иорвета я исправила эту ошибку. Не то чтобы мне полегчало, но досадливое желание взбесить его подсдулось, тем более что эльф был непривычно притихшим и грустным.

К горе мы подошли, когда солнце стояло в зените. Я прислонилась к крутой каменной стенке, пытаясь вжаться в узкую полоску тени. Всегда ненавидела жару. Холод, впрочем, тоже, хотя сейчас казалось, что холод — это лучшее изобретение природы. Иорвет достал из сумки винную бутылку, выдернул пробку и протянул мне. Я в ужасе замахала руками.

— Вода, — усмехнулся он. — Взял запас.

Сделав глоток, я покатала воду на языке, смочила растрескавшиеся пересохшие губы.

— Куда дальше?

— Это ты скажи, — он опёрся плечом на скалу, скрестил на груди руки.

— Я у тебя прямо как волшебный клубочек. Веду туда — не знаю куда, принести то — не знаю что.

Иорвет устало прикрыл глаз. Осев на землю, я сосредоточилась. Зря он так на меня надеялся. Я пыталась визуализировать образ Исенгрима по той скудной информации, которой обладала, но интуиция была глуха. Роза на шее безмолвствовала, и никакая путеводная звезда не вела меня.

— Обойдём гору слева, — наконец, произнесла я, решив, что в конце концов нет разницы, с какой стороны обходить эту чёртову гору, но слева хотя бы можно было надеяться на призрачное появление тени.

Иорвет с готовностью зашагал вперёд, я поплелась следом.

***

Пустыня слева, скалы справа, солнце наверху. Тень горы неумолимо надвигалась и уже стабильно прикрывала щиколотки. Я вяло отмахивалась от мух, которые чёрными точками роились на периферии зрения и пропадали, как только я поворачивала голову. Тропа повела между утёсов, и до слуха донеслось далёкое пронзительное квохтание и хлопанье крыльев. Иорвет прибавил шагу, вытащил меч. Я ухватилась за свой, не с первого раза поймав рукоять. Надо попить.

За последним утёсом открылась впадина в теле горы, полукругом обрамлённая отвесными стенами, и высоко вверху, уже почти у вершины, вокруг чего-то, что мы пока не видели, огромными рыжими осами роились пустынные гарпии.

— Готова? — Иорвет обернулся ко мне. — Ты в порядке?

Гарпии заметили нас, и стая, сорвавшись со склона, устремилась в нашу сторону.

— В порядке?! — заорал он.

— Да! — глядя на увеличивающиеся, как в замедленной съёмке, силуэты гарпий, ответила я, убирая флягу. Глоток воды придал сил. Роза Шаэрраведда лежала в руке ладно и жаждала крови.

В каком-то мерцающем полусне я взмахивала мечом, вокруг мельтешили и кричали женщины-птицы, я сшибала их пачками Аардом, и Иорвет добивал на земле одну за другой. Я покачивалась в трансе и всё ещё держала в руках меч, когда чудовищ больше не осталось, а Иорвет подхватил под спину. Роза Шаэрраведда упала в песок, на месте лица эльфа, прижимающего меня к себе, плыли пятна, и казалось, что виверна ещё треплет меня, а потом пятна сложились в лицо Эскеля, который говорил: «Держись, Яна».

— Ты был прав, Эскель, тысячу раз прав, — виновато сказала ему я, и свет отрубился.

***

Руки и ноги покрылись корками льда. Лицо овевал нежный ветерок. Я приоткрыла глаз — на корточках передо мной сидел Иорвет и махал моей шляпой. Волосы были мокрыми, по косе за шиворот стекала вода.

— Тапио молодец! — раздался самодовольный басок, и я открыла второй глаз.

Из-за спины Иорвета, благожелательно тараща из-под глубокого капюшона глаза на круглом, похожем на хоббитское и покрытом кровоточащими царапинами и ссадинами лице, выглядывало существо, ростом едва ли не ниже сидящего эльфа.

— Как ты? — спросил Иорвет.