Очень хотелось солнца

Весть о смерти Сергея Ивановича была донесена до меня Егором как-то так же ровно и с тем же энтузиазмом, как бы через запятую, что и новость о «фильмеце»… Между тем две эти новости были явно неравноценны…

– Егор, дорогой… Как же так?.. Как убили?..

Я настолько растерялся, что никак не мог подобрать каких-то нормальных слов.

– Да не знаю. – Егор никак не менял тона. – Расстреляли машину за городом, когда он домой ехал, и все.

– Егор… соболезную…

– Да, спасибо… Так что, вы завтра-то приедете или нет?

Все еще не в состоянии осознать услышанное, я совсем не был готов отвечать – приеду или нет… Мысли путались, перед глазами мелькали то Сергей Иванович со своим черным «Фордом» и помпезным восседанием во главе стола, то хохочущая девушка в кафе, то золотой браслет на запястье Нелли…

– Егор, у вас такое горе… может быть, вам не до меня…

– Да не… нормально! – Голос Егора звучал по-прежнему – ему явно хотелось получить от меня какую-то определенность относительно завтрашнего дня.

– Ну конечно, приеду. Во сколько было бы тебе удобно?

– Давайте часиков в пять. Поужинаем и «поплывем», идет?

– Идет, – согласился я в полном замешательстве. – Завтра буду в пять. Что-то купить по дороге?

– Не, все есть! Даже маленький сюрприз для вас. Я купил любимый вами камамбер!

– Спасибо…

Я был тронут и одновременно совершенно сбит с толку.

– Ну тогда мы вас завтра ждем. Пока.

И Егор положил трубку…

Назавтра, уже будучи в дороге, я все же позвонил по их домашнему. Подошла Нелли.

– Неллечка, я еду к вам…

– Да, я знаю, – ровно прозвенело в ответ.

– Что-то надо купить?

– Да нет. Егор ничего не говорил. Хотя спрошу, подождите. Егор!

– Ау? – донеслось далекое из телефонной трубки.

– Вадим Петрович спрашивает, надо ли чего-нибудь купить?

Ответа я не разобрал, но Нелли, выслушав его, так же ровно сообщила:

– Нет. Ничего. Мы вас ждем.

Не скрою, идя к ним, я впервые испытывал некоторую неловкость. Мысль о том, что Егор видел меня в троллейбусном окне, не давала покоя, и я никак не мог определиться, как же следует себя вести. Сделать вид, что ничего не разглядел, не понял, у меня просто не получится. Естественно, говорить об этом первым я совершенно не собирался, однако… Однако все же вчерашняя сцена на Тверской, как и события прошлой пятницы, встали между мной и ребятами и изрядно отягощали мысли.

Вдобавок тягостную тень отбрасывала на все это такая внезапная и жестокая смерть Сергея Ивановича, о которой я думал весь этот день. Не то чтобы я сильно переживал за убитого, повторяю, он не понравился мне сразу… Но смерть… смерть всех нас уравнивает – и плохих, и хороших, слишком велик и страшен переход человека в иной мир, чтобы разбираться с земными обидами на его пороге. К тому же, по моим представлениям, его уход каким-то образом должен был затронуть чувства Нелли. А значит, будучи хотя и шапочно, но знакомым с покойным, я должен буду что-то сказать… Но должен ли, и если должен, то как выразить свои соболезнования.

Словом… Слишком многое произошло за эту неделю, чтобы я шел в свой «второй дом» в ожидании просто хорошего вечера.

Дверь мне открыл Егор.

Вопреки всегдашней традиции у его ног не крутилась Фанни.

На мой немой вопрос он широко улыбнулся:

– Неля ее купает. Слышите? – И впрямь, из ванной доносились стоны, повизгивания: видимо, Нелли уговаривала Фанни не брыкаться, но слов из-за шума воды разобрать было невозможно. – Короче! – Егор забрал у меня куртку, сунул ее в шкаф и сразу перешел к делу: – Фильмец в двух частях и довольно длинный. Поэтому план такой: сперва мы смотрим первую часть, потом ужинаем, а затем смотрим вторую. Идет?

– Конечно, как скажешь.

– О‘кей!

И Егор присел к плазме.

Я огляделся. Привявший уже букет Сергея Ивановича по-прежнему стоял в вазе на том же месте, где и в прошлую пятницу. Моих ирисов не было. Все остальное было как всегда все эти месяцы: тихо, тепло, уютно…

В ванной, меж тем, перестала шуметь вода.

– Егор! – донеслось оттуда.

– Оу!

– Помоги мне, пожалуйста, ее закутать и донести, она тяжелая и вырывается.

– Сейчас!

Легко, без тени раздражения, Егор оторвался от своего сосредоточенного занятия и проследовал мимо меня в коридор. И вскоре появился с огромным «кульком» белого махрового полотенца на руках, из которого только и торчал активно шевелящийся коричневый нос бобтейла.

– Фанни, детка… Не надо так делать, не дергайся. Я же тебя не удержу…

– Это она вас услышала и стала прямо вырываться. До этого стояла спокойно, – пожаловалась мне шедшая вслед за Егором Нелли. – Она вообще-то любит купаться.

Егор так бережно держал на руках «кулек», что аналогия с грудным младенцем невольно просилась сама собой.

Нелли забралась на диван, разложила поудобнее подушки.

– Теперь давай!

Егор бережно сгрузил свою ношу ей на колени, и Нелли ласково и заботливо стала вытирать активно брыкающуюся собаку.

– Вы погладьте ее, может, она успокоится, поздоровавшись с вами.

Я протянул руку, горячий язык тут же лизнул мне ладонь, а из-под вороха махровых складок раздался восторженный стон.