Очень личная история. Опыт преодоления

По возвращении домой я посмотрела фильм. Михаил Афанасьевич Бондарев (бизнесмен и меценат, основатель школ английского языка ВКС-International House, действующих во многих странах мира) с первых кадров покоряет отсутствием бравады и той степенью искренности, которую мало кто себе позволяет. Он лучится особой энергией внутренней свободы, молодо выглядит, из всех видов одежды предпочитает джинсы, заваривает зелёный чай по всем правилам, сохраняя тем самым лучшие его свойства, любит летать в Индию к другу-индусу, астрологу и йогу.

Эти детали фильма важны, но они лишь приложение к тому главному делу, которое этот человек раз и навсегда избрал для себя. Нужно видеть его глаза в начале фильма, когда дети заезжают на онкосмену в «Шередарь», и в конце, когда дети покидают лагерь. Его глаза красноречивее всяких слов.

Фильм был снят в 2012 году. Лагерь уже начал принимать детей, но стройка была ещё в полном разгаре. Есть в фильме момент, когда полным ходом идёт обработка древесины для будущих домов, и на фоне этого безусловно завораживающего действа (ты словно ощущаешь запах свежеспиленного дерева, трогаешь ладонью ещё горячую его поверхность) Михаил Афанасьевич обращается к невысокому, с добродушным лицом человеку: «Наше с вами качество оценят лет через двести. Если мы с вами схалтурим, лет через двести кто-нибудь скажет: в XXI веке ничего строить уже не могли, а если мы сделаем хорошо, скажут: надо же, что ж это за люди-то строили?» И директор Волго-Вятской строительной компании Валентин Арсентьевич Рогозин, улыбаясь, отвечает: «Я думаю, что скажут: люди, которые жили в XXI веке, всё-таки умели строить».

Я цитирую диалог из фильма не для создания «Шередарю» дополнительного пиара, лагерь в этом не нуждается. Из интервью с Владиславом понятно, что центр такого направления – единственный в нашей стране сегодня, и смены там бывают заполнены до отказа. Просто, как и его основатель, я очень хочу, чтобы работа по психолого-социальной реабилитации детей, переживших онкологию, была в России подхвачена и продолжена.

Оля. Поселок Манзя, Красноярский край. 9 лет

21 февраля 2018 года

Посёлок Манзя Красноярского края (разговор в скайпе)

«Меня в мире всё устраивает»

Если бы не книжный проект, возможно, я никогда бы не узнала о существовании маленького сибирского посёлка Манзя на левом берегу Ангары. А между тем, по официальным данным, поселению не меньше четырёхсот лет. Но история простирается ещё дальше. В 30-х годах прошлого века на скалах в этих местах были обнаружены древнейшие петроглифы.

Сейчас в одноэтажном, с приземистыми деревянными домами посёлке тридцать одна улица и один переулок (сведения из Википедии, других источников мало).

Когда по электронной почте я списалась с мамой Оли Мариной, она попросила дать им два-три дня, чтобы подключить у себя дома скайп. Первый мой разговор по скайпу в рамках проекта состоялся с Восточной Сибирью. И первые мои слова – слова благодарности родителям Оли за неравнодушие и действенный отклик.

– Марина, в каком году Оля заболела?

– В 13-м. Ей было тогда четыре года. Диагноз – саркома матки.

– Ей поставили диагноз у вас в области?

– Знаете, многие хотят в Москву, в Питер попасть, но это очень сложно. Нужна квота. Чтобы её получить, родителям нужно обойти очень много инстанций, и многие просто обращаются в фонды, чтобы поехать за границу или лечиться платно. А нам поставили диагноз в краевом центре, в Красноярске. Хотя долго не могли поставить. Сначала мы обращались в платные клиники, потому что в государственные было попасть сложно, была запись. Потом нашли знакомых и попали в детскую краевую больницу Красноярска. Оттуда нас направили в перинатальный центр, взяли гистологию. По гистологии уже определили.

– Почему вы забили тревогу? У Оли проявлялись какие-то симптомы?

– Да. У неё были выделения: кровь, гной. После перинатального отделения попали в хирургическое отделение краевой детской больницы, прошли один блок химии там, потому что в это время онкологическое отделение было на капитальном ремонте, дети лежали по всем этажам в разных отделениях. Второй курс химии проходили уже в онкологическом отделении. Оля в общей сложности прошла восемь курсов химии. Четыре курса до операции по удалению матки и четыре курса после операции.

– Что можете сказать о врачах в краевом центре, об отношении к вам?

– У нас был хороший лечащий врач, нормальное отношение, ничего плохого не могу сказать. Оборудование – это всё есть, но на всё всегда длинная очередь, нет оперативности. Мы каждые полгода ездим на обследование в Красноярск. На МРТ туда нужно записываться недели за две, УЗИ там тоже приходится ждать несколько дней. Хотя в больнице много кабинетов УЗИ, есть КТ-обследование, есть лаборатория для сдачи анализов. Анализы на гормоны сдаём, все обследования там проходим.

– А каким образом узнали о «Шередаре»?