Очень недолгая сенсация

— Хорошо. Я всегда считал тебя умным человеком. А теперь как насчет того, чтобы попасть домой? Отвезти тебя? Думаю, ты все еще чувствуешь себя неважно. Наверное, это небезопасно…

— Ох, спасибо, — проворчал мистер Фентон.

— Тогда пошли. Я приведу твой автомобиль завтра утром. Обопрись на мое плечо.

Братья, обнявшись, добрались до двери и вышли на улицу. Дерек заботливо помог раненому сесть в автомобиль.

— Все в порядке? Хорошо.

Он залез в машину и включил зажигание.

— А теперь, — сказал он, когда они выбрались на шоссе, — давай подумаем, что это был за несчастный случай. Что ты выбираешь?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ СМЯТЕНИЕ ЧУВСТВ В КЕНТЕ

I

Дженни думала, поднимаясь к себе в комнату: «Как чудесно, что есть Дерек, на которого можно все оставить. Я рада, что этот ужасный человек не умер. Конечно, братья совсем не обязательно должны быть похожи». Потом она вспомнила, что ее четвертая гувернантка когда-то говорила ей: «Каждые семь лет ты становишься совсем другим человеком, меняется и твоя кожа, и все остальное»; поэтому, так как Дерек по меньшей мере на десять лет моложе брата, то, в сущности, у них были разные отцы и матери, поэтому можно не опасаться, что, когда Дерек станет старше, то будет похож на Арчибальда Фентона, потому что некоторым образом они действительно из двух разных семей. Кроме того, если посмотреть на Нельсона, или Шекспира, или Жанну Д’Арк, которые нисколько не походили на свою родню, или на тетю Кэролайн и тетю Джейн — трудно найти менее схожих людей, а ведь они были сестрами, что на самом деле доказывает…

Она села на кровать, разложив вокруг пакеты; потом, невольно вспомнив, что тетя Кэролайн сочла бы это неаккуратностью, перенесла газеты на маленький столик у окна и села там. Что сначала: газеты или письмо Нэнси?

Не успев решить, с чего начать, она поймала себя на мысли о полноте. Конечно, полнота — совсем иное, чем характер. И нельзя верно судить о Нельсоне, Хереварде[25] или Гарибальди, не зная, были ли их братья толстыми. А потом она вдруг подумала, что, конечно, полнота не всегда наследуется, потому что она должна с кого-то начинаться, и, возможно, в семье Фентонов она началась именно с Арчибальда. И все это хорошо, потому что не имеет к Дереку никакого отношения…

Теперь она была до смешного счастлива, чувствуя, что ее счастье ничем не омрачено. Дурочка, чуть было не забыла! Она метнулась к постели и открыла пакеты. О, Дерек! Затем, держа письмо Нэнси в левой руке и рассеянно нащупывая вишни правой, она снова соприкоснулась с Лондоном…

Но сначала ей показалось, что соприкосновения не произошло. Кто это — «два новых экспоната», появившиеся в «зверинце»? Кто такая Берта Холлоуэй? «Ты ведь видела ее, когда приходила»? Когда приходила? Дженни наморщила лоб и продолжала читать, но теперь с некоторым сомнением. Что это случилось с Нэнси? «Дженни, которую разыскивает полиция, это не ее незаконнорожденная дочь». Ну конечно, нет. Как Нэнси могла… Она взяла другую вишню и перечитала: «Дженни, которую разыскивает полиция…» Значит, полиция разыскивает ее. Она подумала: «Хорошо, что я это узнала. Хорошо, что Нэнси сообщила мне об этом. Это, в сущности, я и хотела узнать. Это — и про одежду». Дженни бросила взгляд на следующий абзац и увидела «из креп-жоржета». А! Она стала читать очень быстро, вдруг Нэнси рассердилась из-за одежды… Нет, не рассердилась… Она стала читать медленно…

Теперь она все понимала. Какая умница Нэнси, что сумела так написать. У нее внезапно появилась мысль, за ней другая, и обе мысли попеременно поворачивались разными сторонами и расходились, крадучись, не в силах бороться одна с другой.

Как было бы чудесно, если бы Нэнси и она…

Дерек и Нэнси… и она.

Дженни вздохнула и встала, и обошла столик, чтобы выглянуть в окно, оперлась на руки подбородком и подумала: «Как все меняется. Где я буду, когда придет осень? Я хотела бы умереть сейчас, когда все так прекрасно. Думаю, он теперь никогда не увидит это платье из креп-жоржета. Забавно, ничто не остается всегда таким же, а становится либо лучше, либо хуже. Интересно, где я буду через десять лет. Мне кажется, смуглые люди красивее, правда». Потом она отошла от окна и вдруг ей бросился в глаза заголовок в одной из газет: «ГДЕ ДЖЕННИ?» Дурочка, подумала она, совсем забыла про газеты. Она быстро схватила одну из них и начала читать…

О Боже!

О Дерек!

О, какой ужас!

Теперь она перечитала письмо Нэнси и, читая, сумела понять все, что Нэнси не сказала. Но письмо Нэнси было написано во вторник вечером. Теперь это уже устаревшие новости. Она вернулась к газетам и стала внимательно читать…

«Обута в “Рентон-Фрерз”». Кто мог это знать? Ведь она всегда покупала ботинки у «Уинтропс» вплоть до того дня, когда оказалась у витрины «Рентон» и вспомнила, что от кого-то слышала, что здесь продаются самые лучшие ботинки. Конечно, дома об этом знали, но зачем тогда открытка…