Очень странная история

Сарацин сделал жест, отвергающий оправдания:

— …Если здесь нет франкского войска, зачем же мы привели сюда армию? Это же деньги, Ганелон! Много денег! Войско туда, войско сюда… Фураж, зерно, мясо… Кто заплатит мне за это?! А, ладно… Всё равно ты мне не ответишь. Ты уже ничего не ответишь… — Сарацин резко развернулся, перехватив свой кривой меч, и одним ударом снёс голову предателю. Голова кувыркнулась, подпрыгнула и укатилась под телегу к Холиверу, тело в задумчивости постояло секунду, свистнуло кровью и завалилось на бок. — Вай-вай-вай, — притворно всплеснул руками сарацин, — жалко, быстро умер… Собака Ганелон… Иуда Ганелон. Баск, а этого, — он повёл факелом в сторону Роланда, — отдаю вам! Иуда Ганелон говорил, что он был активнее всех, когда резали Памплону. Окажите христианское гостеприимство. Вы же христиане? И он — христианин. Что, граф Роланд, префект Бретонской марки? Не надо… не унижайтесь, не оправдывайтесь! Сейчас вас здесь примут как дорогого гостя. Баски умеют принимать дорогих гостей, я знаю. И вы узнаете. Ладно, празднуйте, не буду мешать, тем более — праздник будет долгим! Аллах акбар! — и сарацин бесшумно шагнул в темноту.

… — Граф Хруодланд ни разу не крикнул… — Кельт, здоровенный мужик, стоял перед королем на коленях, склонив голову, и всхлипывал. — Они его… а он — ни разу… Я хотел… должен был… но они добили всех… — Он собрался с силами и поднял голову. — Я должен был умереть, король, но нужно было доложить, это — долг, мой король!

Этот кельт, один из дозорных графа, единственный выживший из арьергарда, к полудню верхом нагнал войско. Теперь он рассказывал королю о том, что увидел этой ночью на входе в Ронсевальское ущелье — после того как ушёл сарацин в маске.

— Значит, и Ганелона…

Великий король смотрел на кельта с высоты своего почти двухметрового роста и задумчиво постукивал плетью по ноге.

— Будем атаковать, мой король? — спросил Карла кто-то справа.

— Нас ждут в Саксонии, мой король… — напомнил Карлу кто-то слева.

— Надо бы атаковать… Но… нас ждут в Германии и Саксонии. Эйнхард, голубчик, запиши о нашем бедном Роланде, как всё было. Только не надо этих… — король ткнул плетью в гонца и поморщился, — подробностей… Пусть о них не узнают. Про Христова защитника пусть знают, а вот подробности — ни к чему. И вот ещё что… — Король развернулся и вскочил на коня. — Епископ, где вы?

— Здесь, ваше величество… — высокий монах на гнедой кобылице присоединился к королю.

— Я оценил вашу работу, епископ, — вполголоса произнёс уже на ходу Карл. — Так вот сразу обоих… руками мавров и басков…

— Они стали опасны, мой король. Особенно Роланд… после Памплоны.

— Да-да. Мой бедный Роланд… Мой храбрый Роланд… Мой благородный Роланд… Мой глупый Роланд… Пусть о нём сложат Песнь как о борце с Халифатом! А у меня появился замечательный повод уничтожить Сарагосу.

И король, пришпорив коня, поскакал в голову колонны.

Легенды и мифы Гревней Дреции (Это было совсем давно, когда боги ещё приходили к людям)

Верх его не светел, низ его не тёмен.

Тянется, не прерываясь ни на миг, а по имени не назовёшь.

Лао Цзы. Дао дэ цзин

Бог племени Великий Ниту-ниту-нетам-везде-ифсегда сидел у берега Океана и ловил акул. Занятие вполне достойное Великого бога Великого племени. С одной стороны — развлекает, с другой — делает безопасным Океан для послушных, верных, но глупых его детей.

— Беда! Великий Ниту-ниту-нетам-везде-ифсегда! Беда! — орал, спотыкаясь на бегу, Верховный жрец.

— Чего разорался?! Рыбу всю распугаешь! — страшным шёпотом прошипел Великий бог и для острастки жахнул мимо Верховного парой шаровых молнии. Он и одним видом бы мог навести ужас на детей своих: синий, рогатый, четырёхрукий… Всё как и положено богу. — Что случилось?

— Женщины в племени взбунтовались! — с плачем взвыл Верховный.

— Да-а-а-а-а?.. Чего просят?

— Лучше сам с ними поговори, тебя просят… — рухнул на колени жрец.

— Ну пошли, Верховный жрец… — язвительно произнёс Великий бог. — Ничего без меня не можете…

На Центральной площади Племени судачила толпа полуголых женщин. Завидев идущего к ним Верховного жреца и Великого бога, толпа приумолкла и напряглась.

— Ну и чего волнуемся, бабоньки-красавицы, дочки мои ненаглядные? — ласково, но строго спросил Великий.

От толпы отделилась высокая, ладная, почти обнажённая красавица и, смело глядя в глаза Великому богу, твёрдо произнесла:

— Я — Ло-Ло Красивая Попа. Верни нам наших любимых мужей, Великий бог Ниту-ниту-нетам-везде… и… и… — она опасливо покосилась на рога.

— …фсегда, — добавил бог.

— Ифсегда! Верни нам наших любимых мужей!

— А куда же они все подевались, Красивая… э-э-э… Ло-Ло?

— Они ушли на войну с племенами Криворуких, Кривошеих, Толстомордых и Длинноухих и все полегли, победив их! Они — Герои! Дети твои.

— А чего воевали-то? — потихоньку поинтересовался бог у Верховного.