Очень странная история

В Питер Он попал в начале июля. Она уже всё знала из газет. Газетчики разнюхали и вовсю смаковали подробности, которых, как потом выяснилось, не было, а главное всё пытались докопаться: кто виноват? Пятью годами раньше никто бы ничего не узнал. Но началась «гласность».

Когда Он пришёл, Она кинулась на шею и крикнула: «Никогда! Слышишь?! Никогда я больше не пущу тебя в это море!» У Неё был папа в Ленинграде, и у папы были знакомые во флотском командовании, и на семейном совете — Её семейном совете — было решено перевести Его в штаб Балтийского Флота. После пережитого ужаса Он и не сопротивлялся. Тем более что теперь просил руки, и Она согласилась (всё равно с карьерой танцовщицы что-то не заладилось). А родители были только «за», они смотрели на старшего лейтенанта с гордостью — как же, такой жених у дочки! Тогда в стране ещё чтили своих героев… И в общем всё складывалось уже ой как хорошо!

Но через две недели Он уехал к маме на недельку. А когда вернулся, не застал Её дома. Пока Его не было, как чёрт из табакерки выскочил хореограф («Ты — прекрасная танцовщица! Тебя просто здесь не ценят! Я сделаю из тебя приму!») и увёз Её в Италию. Её мама сказала, качая головой: «Тебе нельзя было Её оставлять одну!» На неделю? В записке Она написала: «Прости! Я не смогу без балета…» Он не стал устраивать скандал, просто развернулся и уехал в Гаджиево.

Через два года, оказавшись проездом в Петербурге — для чего была придумана целая схема, как оказаться в Питере на сутки, — Он позвонил и назначил Ей встречу. Она к тому времени уже год как вернулась из Италии и опять танцевала в Мариинке. Он позвонил, и Она согласилась. Он не поверил ушам и переспросил, но Она взвизгнула в трубку: «Люблю!», и у Него чуть не взорвалось от счастья сердце. Договорились встретиться в небольшом уютном кафе: было у Них памятное местечко, там Они в первый раз поцеловались.

А пока Он Её ждал, в кафе случился пожар. Пожар в кафе? Ха! Он видел пожар под водой!

«Во время пожара в кафе находился капитан-лейтенант N., который после возгорания, по словам очевидцев, спас четырёх человек. Когда офицер бросился спасать звавшую на помощь девушку, на него в горящем помещении обрушилась балка», — писали потом газетчики со слов командира пожарного расчёта.

Из-под завала Его достали ещё живым. Он был без сознания и весь в страшных ожогах… особенно сильно обгорела правая нога. Когда Она примчалась, Его уже отправили в госпиталь. В реанимацию к Нему Её не пустили (в реанимацию ни к кому не пускают, пока есть надежда, пока ждут, что пациент выживет). Да и что бы Она увидела? Трубки… гели… марли… Но Она осталась сидеть под дверью…

Умирал Он долго. Врачи сделали всё, чтобы спасти, но ни ампутация ноги, ни частичная пересадка кожи не помогли. Через три недели, не приходя в сознание, Он умер. Она так Его и не увидела.

На похороны Она не пришла. Не смогла. Наверное, испугалась, что не выдержит и свалится в обморок. Наверное, всё-таки любила.

А ещё через месяц, навсегда оставив Петербург, Она уехала в Копенгаген, танцевать в Датском Королевском Балете.

На другой день служанка стала выгребать из печки золу и нашла маленький комочек олова, похожий на сердечко…

Г. Х. Андерсен. Стойкий оловянный солдатик

Про Мальчика и Теремок

По мне, лучше жить, довольствуясь той пищей, что есть, и одеждой, в которую одет. И чтобы дом твой дарил тебе мир и покой, а самые обыденные дела приносили радость. Чтобы соседние земли были обращены лицом друг к другу, и можно бы было слушать друг у друга лай собак и пение петухов.

Лао Цзы. Дао дэ цзин

…С Домом опять была ерунда. Они с Рыжим крутились возле него вот уже часа два, а Он всё не показывался. Артем объявил перекур и упал в траву.

А теперь чего? Чего надо-то? С автоматом нельзя… с гранатометом нельзя… с оружием нельзя… это понятно! Хотя вот тоже… Стоит себе дом деревенский на окраине донецкого села, и попасть в него можно только без оружия. Хотя Дом этот, конечно, — другим домам не чета. Все дома в селе разбиты, развалены, а этот как новый, и жратвы в погребе навалом. Как он уцелел? Утюжили здесь как следует, грамотно, и наши, и ваши. А он уцелел.