Очень странная история

Он любил свою Девочку, и поэтому сквозь грохот обезумевшей Реки крикнул: «Я сильно устал, дорогая! Нам не выплыть вдвоём! Брось меня!» Но Девочка тоже любила своего Мальчика и не хотела с ним расставаться. И она крикнула в ответ: «Скоро долинный участок, там будет спокойно! Потерпи! Ну потерпи ещё, милый!» И они снова поплыли вместе.

Кто знает, может быть, если бы долинный участок действительно был рядом, то всё бы и обошлось? Но до него было ещё так далеко…

А Мальчик всё больше и больше уставал, он уже совсем выбивался из сил. И когда в очередной раз его ударило о камни и он на мгновение потерял сознание, то, придя в себя, понял: тонет! Тонет и тянет за собой свою любимую…

И тогда он принял решение сам! Мальчики иногда умеют это делать. Он отвязал свой конец веревки и, крикнув: «Плыви! Выплывай, любимая!», из последних сил оттолкнулся от Девочки… и пошёл ко дну. А Девочку подхватило и понесло течением дальше… и дальше… и дальше…

Так кто тебе сказал, что жить легко, когда плывёшь по течению? А?

***

Никто на свете не знает столько историй, сколько Оле-Лукойе.Вот мастер рассказывать-то!

Ганс Христиан Андерсен.

Оле-Лукойе

Было, было, было… но прошло! (Валерий Лаврусь. «Очень странная история»)

Сразу же начну с того, что эта книга не предназначена для широкого читателя. Для «глубокого» (с высоким культурным уровнем, с недюжинной эрудицией, привыкшего ничему не верить «просто на слово»; готового к самостоятельной работе, творческому осмыслению прочитанного) — да! А вот в плане банальной «ширины»… увы — и к счастью! — нет…

Да одни только сноски (более десятка страниц!) в художественном по умолчанию произведении чего стоят!

…Разноплановые тексты Валерия Лавруся предваряют цитаты из Льва Гумилёва, братьев Стругацких, Ганса Христиана Андерсена… Хотя основная масса вводных цитат — из бессмертного творения Лао Цзы «Дао дэ цзин». И это не случайно. Лао Цзы традиционно воспринимается современниками воплощением стремления к гармонии, к восприятию внутреннего единства всех явлений. А также зримым символом «даоской надмирности» и равноудалённости от любых крайних суждений. Да и некоторым иррациональным подходом к восприятию действительности, ориентированность на интуитивную составляющую познания, ограниченность рациональности: «Знающий не говорит — говорящий не знает!»

Поэтому и не случайно рассуждения автора о Божественном (многим, возможно, они не понравятся, так как порой явлены в довольно провокационном ключе, что называется «на грани фола») — предваряются цитатой Лао Цзы «Верх его не светел, низ его не тёмен. Тянется, не прерываясь ни на миг, а по имени не назовёшь…» Вот этот самый Бог и рассматривается автором как первичная управляющая сила Вселенной. Притом, за внешней ироничностью, даже нарочитой «несерьёзностью» повествования (чего стоит только оригинальная попытка всё же «назвать по имени» данного Вершителя судеб мира — у автора это «Бог Племени Великий Ниту-ниту-нетам-везде-ифсегда») — рассматриваются вопросы, которые испокон веков являлись предметом споров теологов и богословов.

…Жанр «альтернативной истории» сейчас довольно моден. Но, всё же, он — лишь разновидность фантастики. То бишь заведомо «несерьёзной литературы»: чего-то такого угодливого для пытливого, с жаждой бесшабашных приключений, ума юношества. Посылы альтернативщиков бесхитростны — слом изначального, привычного алгоритма развития мировых событий. А что бы было, если бы Атлантида не затонула, а подмяла под себя античную Ойкумену? А вот как бы оно всё в мире вертелось, если бы Золотая Орда захватила б Европу… да так бы в ней и обосновалась на веки вечные? А вот бы если б Гитлер (или Наполеон) поработил Россию, и остальных бы — кто поменьше да послабее — тоже? Авторские фантазмы живописуют собой смелые гипотетические модели мироустройства, плавно скатываясь к жутковатым антиутопиям.

Как допущение — ну, возможно… Но как версия — однозначно нет. Читатель понимает, что данная потенциальность исторического процесса не актуализирована в суровой жизненной реальности ни на грамм.

Валерий Лаврусь предлагает читателю совсем иной подход. Это авторские версии разворачиваемой во времени реальности — более или менее правдоподобные… но главное — убедительные в своей внутренней логике. Читая «Очень странную историю» — понимаешь: да, ирония… да, гипербола… да, условное допущение. Но нельзя не согласиться: ТАК — вполне могло бы быть. Или даже — скорее всего, авторская версия даже больше похоже на правду, чем те дежурно-помпезные исторические реляции, что гордо прописаны в школьных учебниках (какой именно страны — не суть важно).