Очень странная история

Но если разговор княгини Ольги с юным внуком, будущим князем Владимиром (рассказ «Владимир Красно Солнышко») — можно вообще воспринимать как точную художественную реконструкцию (выполненную В. Лаврусем практически строго по дошедшим историческим источникам), то, скажем, рыцарские подвиги Ланцелота — это скорее попытка осмысления ранней европейской героики через призму современной психологии.

Ведь в самом деле — не только расхожий рыцарский эпос, но и куда более уважаемая агиография красочно рисуют образы славных воителей, скопом уничтожающих неких драконов. Современные «зелёные» и разного рода «прогрессивные экологи» уже вовсю протестуют против варварского уничтожения героями из времени оно редчайших палеорептилий. Даже стругают петиции с требованиями «расканонизировать» самого Святого Георгия… и отменить наконец-то широкое почитание разного рода кровожадных рыцарей, копьём и мечом обеднявших земную фауну. Уже добрались, кстати, и до слёз жалости к нашему Змею-Горынычу!..

Ну а всё-таки: что ж там было-то? Действительно ли в угоду жеманным прекрасным дамам покромсали всех чешуйчатых зверушек, чудом сохранившихся со времён тиранозавров? Или тут другое: «спрос рождает предложение» — и жители тёмных, но романтических веков просто видели именно то, что очень хотели лицезреть? Если за рабочую гипотезу принять второе, то Валерий Лаврусь детально показывает, как «сие» происходило на практике. Причём демонстрирует убедительно: с тонким психологизмом и мягкой иронией.

…Что лично мне импонирует в прозе Лавруся — так это отсутствие принимаемых на веру, без тени сомнений, исторических аксиом. Читатель широким жестом приглашается в соавторы историческому процессу. Думай сам, анализируй, сопоставляй… В книге приводятся лишь некие законченные «авторские варианты» развития Всемирной истории, которые вполне могли бы иметь место. Во всяком случае, «конечный результат» признанного исторического процесса, что можно проследить из настоящего времени — не меняется.

…Да, никто и не спорит, что «историю пишут победители». Но даже и в отсутствие столь вожделенных «побед» — услужливые хроникёры тщательно выписывают всё именно так, как нужно их покровителям. Тем, кто их содержит… и готов отправить полученный «летописный продукт» в анналы Матери-Истории (а не уничтожить в угоду некой конъюнктурной идее).

Жрецы сиятельной Клио, её верные летописцы — иногда воспринимаются в качестве типичных представителей одной из двух «древнейших профессий» (какой именно — тут по вкусу), грешащих продажностью и неразборчивостью в связях. И не то, чтобы обязательно из злого умысла или «корысти для». Тут, скорее, — другое. Комплимент женщине мы же не считаем циничной ложью. Ну да — чуть завуалированная лесть… Ладно, сгущение красок… Хорошо, определённое лукавство… Да ведь во имя благих целей: вызвать положительные эмоции, добиться определённого расположения к собственной персоне! А то так вообще род человеческий размножаться перестанет…

Точно так же историографика — ну как не сделать приятное власть имущему! (Который, к тому же, всегда может некомплиментарный фрагмент изъять силой… и с гневом уничтожить. Вкупе с его незадачливым автором!)

Неслучайно образы профессиональных историков в самом начале книги (в «Очень странной истории») — выписаны в столь ироническом ключе. Лёгкое лукавство, мелкое своекорыстие, угодничество и приспособленчество… а чего ещё ждать от тех, кто по дошедшим до нашего времени разрозненным обрывкам и фрагментам пытается создать (и потом — продать) иллюзорное полотнище минувшей реальности? Да при этом — выдаёт данную картину за единственно возможную? Потом, правда, появляется уважаемый академик-математик… и с помощью несложных вычислений выдаёт на-гора совершенно новую историческую хронологию! При этом расчёты господина А. Фоменко никому из историков так и не удаётся опровергнуть с непогрешимой убедительностью. Чаще — просто отмахиваются.

Возможно, кондовый академист точно так же попытается отмахнуться и от оригинальных логических построений в художественно-исторических реконструкциях Лавруся. Мол, это же «художка» — фантазии, домыслы, развлекаловка…

Хотя многие из тех предположений, что выдвигаются в книге «Очень странная история» — достойны самого пристального внимания. И не только историков… но, прежде всего — психологов, философов. Ведь в данной интерпретации — совсем по-другому начинают звучать столь привычные события.