Очередь

«Нет. Не знаю никакой Движковой. Кто она?» – напряженно спросил учетчик. «Служащая нашего подъезда. Инспектор 19 отдела кадров. На нее мода. Все этажники в голове очереди рвутся на прием в ее кабинет, словно там медом намазано. Считается, у нее лучшие вакансии и скорейшее оформление на работу. А по-моему, ее добродетели сильно преувеличены. Просто бойкая бабенка и карьеристка. Этажники тоже порядочные эгоисты, ведут себя, точно после них в очереди никого. Осаждают модные приемные, вместо того чтобы равномерно растекаться с лестницы по всем кабинетам. Тогда бы и очередь шла быстрее. Кроме того, замечено, что двери отделов, куда долго никто не пытается проникнуть, закрываются наглухо, как бы обидевшись. Но это не значит, что работающие за ними кадровики ленивы и некомпетентны. Просто их чувство собственного достоинства не позволяет так заигрывать и фамильярничать с соискателями, как Движкова. Это видно и на твоем примере: вместо того чтобы терпеливо ждать, пока ты сам в порядке очереди зайдешь в ее кабинет (а если нет, то и суда нет), она унизилась до того, что стала сама искать тебя в очереди. Какая распущенность!» – «Для чего я мог ей понадобиться?» – хмуро сказал учетчик. Рима пожала плечами: «Этого она не объяснила». – «И как я ответил на ее зов?» – «Никак. Ты не мог ответить. Тебе мигом зажали рот и стали заталкивать ниже и ниже в подвал, настолько быстро, насколько позволяла скученность в горле очереди. Ты, наверно, уже ничего не видел и не слышал, горячка тебя свалила. Ведь между твоим проникновением в подъезд и появлением Движковой прошло добрых полчаса. Ее интерес к тебе ужаснул очередь. Вне своих кабинетов служащие с очередниками не общаются. И вдруг, с учетом твоей беседы с шофером, за одни сутки второй случай. Тебя спрятали в недрах очереди из опасения, что Движкова возьмет тебя за руку и на глазах изумленной армии безработных проведет в свой кабинет на трудоустройство. Случись такое, ты за один день попал бы из хвоста очереди в голову, опрокинув десятилетиями складывающиеся порядки и устои. Такая вопиющая несправедливость уничтожила бы сам смысл очереди. Словом, второподъездникам ничего не оставалось, как только на своих руках спустить тебя в подвал и толкать все дальше и дальше от Движковой, пока встречное стихийное сопротивление твоему продвижению без очереди само собой тебя не остановило. По чистой случайности в результате этих конвульсий ты оказался рядом со мной, мы стали соседями. Подвальщиков, что остались впереди тебя, такой клин, вбитый очередью в саму себя, только развлек. Зато оставшиеся позади стали выражать жуткое недовольство: твое вторжение отодвинуло каждого на одно место дальше от головы очереди. Но на что же и на кого тут можно сетовать! Ты залетел в подвал, без преувеличения, как метеорит, и застрял между нами, как между земными камнями».