Очередь

«Надо бы в больницу. Зашить» — такая идея даже мельком не проскочила в голове у доктора. Чрезвычайные обстоятельства вроде бы смазали в ней безусловные реакции профессионала. Ситуация необычна — необычность непредсказуема. Однако такое поведение Ларисы Борисовны предсказать можно было бы, вернее, предположить (если предварительно думать), ведь ничто — дом, улица, работа, — ничто не умеряло основную заботу, приведшую ее на этот пустырь.

Но можно и другое предположить (если думать). Ведь оторвавшись от этой нынешней заботы, записи, от машины, от очереди, уехав с пустыря в больницу, она страстно захотела узнать, что же у той спорной больной в животе, кто оказался прав: они, хирурги, или терапевты?

Она некоторым образом доказала, а может, и сама только узнала, что и невероятные обстоятельства полностью настоящего профессионала не вырвут из его естества.

Но что тогда победит?

Обстоятельства?

Естество?

Что сильнее?

(Если предварительно думать.)

Впрочем, может быть, все это зависит и от существа профессии?

Они подошли к месту прошедшей «дискуссии». Вновь ораторствовал Валерий Семенович:

— Теперь уже точно нам достанется запись. — И засмеялся: — Если только запись состоится.

Раздался общий громкий хохот.

Мужчины победно стояли, сбившись в кучу. Им было легко, свободно, радостно. Они заслужили хорошее к себе отношение.

Но вот вскоре поодиночке, совсем не огорченные, стали подходить и бывшие «оппоненты». Они подходили и вместе с недавним своим неприятелем дружно скалили зубы, вспоминая минувший эпизод.

Они все с поразительным легкомыслием, с дружеским и радостным ощущением сиюминутного их положения разбирали только что сыгранную партию, как два шахматиста после ожесточенного многочасового сидения за доской, после жгучей непримиримости и вынужденного рукопожатия начинают спокойно анализировать игру, и снова к ним возвращаются истинное, не деланное спокойствие и дружелюбие. Впрочем, это не всегда и не у всех. Так и сейчас: не все противники сошлись, не все смотрят друг на друга спокойно; иные, махнув рукой на все планы и надежды, просто ушли домой.

Когда прошло возбуждение, стало ясно, что в Ларисе этот спор за место в очереди оставил неожиданный след. Уже не было того непреоборимого вожделения: хочу новую машину. Все вокруг повернулось своей необязательной стороной. На чашах весов она увидела машину и нормальную, спокойную человеческую жизнь. У нее, конечно, не появилось желания махнуть рукой и уйти, но и пропало трагическое ощущение возможного неуспеха столь длительного бдения. Появилось, что ли, чувство непроизводительной потери времени… И диссертация, и сын, и дом, и больница с больными — все оставалось, как раньше, да она отрешилась от них душой. А сейчас душа затрепетала и потянулась во все стороны, душа вновь открылась всему.

Вот уже и свет. Рассвет. Естественно, спать не хотел никто. Давно уже здесь перемешались части суток — когда ночь, когда сумерки, рассвет, день — все приобрело одну окраску. Из соседнего жилого дома вышли несколько человек, живущих в стабильных условиях и не потерявших ощущения времени. Они были в тренировочных костюмах, поэтому трудно сказать издалека, какому полу принадлежали эти фигуры, прикрытые одинаковостью спортивности. Кое-кто из них делал гимнастику рядом с домом, кто-то побежал по своим оздоровительным маршрутам.

Откуда-то появилась целая стайка собак. Все — беспородные симпатичные дворняжки. Впереди трусила не спеша большая, серо-рыжая в пятнах. За ней еще две — рядом, нос в нос. Следом еще две, но уже не бок о бок, а отставая на полкорпуса, и потом еще три гуськом — нос к хвосту, нос к хвосту, нос к хвосту. Они подбежали к мусорному баку. Одна стала что-то ворошить мордой на земле. Хвост ее покачивался из стороны в сторону. Еще две так же дружно уткнулись носами во что-то валяющееся и то ли стали есть, то ли нюхать, и их хвосты демонстрировали довольство жизнью. В поисках своей удачи две собаки продолжали бегать вокруг мусора, также высматривая выброшенное жемчужное зерно. Остальные крутились вокруг друг друга, устраивая какую-то свою незлобивую игру.

Лариса умилилась, хотела поделиться своим наблюдением, но никого вокруг не оказалось. Тогда она отвлеклась от собак и подумала, не стоит ли и ей поразмяться, тоже сделать какие-либо движения.

Валерий, уже не назначенный, не выбранный — признанный лидер, держал речь:

— Громодяне! В ознаменование одержанной победы предлагаю провести перекличку. Вынести из списка невыдержавших и сбежавших.

Бурными криками восторга это предложение было принято и тут же, исполнено. Вновь, но на этот раз с самого начала, каждая фамилия встречалась тушем. Несмотря на исходное желание уменьшить очередь при каждой перекличке, радость была сейчас как раз оттого, что потерь нет и их сотня в полном составе оказалась на месте. Радовались и бывшие недавние супостаты. Не все, конечно: не все присутствовали и не все радовались.

Кирилл стоял рядом с Ларисой.

— Неправильно все это.

— Что неправильно? Что выпихнуть нас пытались? Конечно, неправильно.