Очерк православного учения об ангелах

Св. Исаак Сирин говорит: «Спаситель многими обителями у Отца называет различные меры ума водворяемых в оной стране, т. е. отличия и разность духовных дарований, какими наслаждаются по мере ума. Ибо не по разности мест, но по степени дарований назвал обители многими. Как чувственным солнцем наслаждается каждый, соразмерно чистоте и приемлемости силы зрения, и как от одного светильника в одном доме бывает освещение различно, хотя свет не делится на многие светения; так и в будущем веке все праведные нераздельно водворяются в одной стране, но каждый в своей мере озаряется одним мысленным Солнцем и по достоинству своему привлекает к себе радость и веселие, как бы из одного воздуха, от одного места, престола, зрелища и образа. И никто не видит меры друга своего, как высшего, так и низшего, чтобы, если увидит превосходящую благодать друга и свое лишение, не было это для него причиной печали и скорби. Да не будет сего там, где нет ни печали, ни воздыхания! Напротив того, каждый, по данной ему благодати, веселится внутренно в своей мере. Вне же всех одно зрелище и одна страна, и кроме сих двух степеней нет иного посредствующего степени, разумею же одну степень горнюю, другую дольную, посреди же их разнообразие в разности воздаяний»[486].

Св. Иоанн Лествичник говорит: «Любовь – вечное преспеяние. Царица сия, как бы явившись мне с неба и как бы на ухо беседуя с душой моей, сказала так: пока, любитель мой, не отрешишься от дебелости, не возможешь познать красоту мою, какова она»[487].

Прп. Максим Исповедник говорит: «Сие Царствие (т. е. Небесное), по учению истинной Веры нашей, есть наследие, обитель и селение спасаемых, – последняя цель, к которой они стремятся и, достигнув коей, успокаиваются от всякого стремления»[488].

В Царствии Христовом Ангелы уже не будут совершать ни служения взаимного своим чинам, ни служения людям. Св. Исаак Сирин рассуждает: «В будущем веке упразднится такой порядок (взаимная приемлемость тайн); потому что не один от другого будет принимать тогда откровение славы Божией, к прославлению и веселию души своей; но каждому, по мере доблестей его, непосредственно, что следует ему, дано будет Владыкой по достоинству, и не от другого, как здесь, приемлет он дар. Ибо там нет ни учащего, ни поучающего, ни имеющего нужду, чтобы другой восполнил недостаток его. Там один Деятель, непосредственно дарствующий способным приять, и от Него приобретают приобретающие небесное веселие. Там прекратятся чины учащих и учащихся, и средоточие всякого желания будет утверждаться на едином острие»[489].

К сему не излишним считаем присовокупить, что будущее усовершенствование святых возможно дотоле, пока они не достигнут в меру полного совершенства, или в меру возраста Христова. Прп. Максим Исповедник рассуждает о сем: «Некоторые спрашивают: каково будет состояние людей, удостоившихся совершенства в царствии Божием? Будут ли они возрастать и восходить с одной степени на другую или постоянно будут находиться на одной и той же степени? Что думать о будущем состоянии душ и тел? На сии вопросы можно гадательно отвечать следующее: пища производит двоякое действие в телесной жизни: она способствует, во-первых, к возрастанию, во-вторых, к сохранению питающихся ею. Доколе тело наше не достигло еще полного развития, дотоле мы питаемся для возрастания. Но когда тело перестанет прибавляться в величине своей, тогда оно питается уже не для возрастания, а только для сохранения своего. Подобным образом и душевная пища имеет двоякое свойство. Душа питается для преспеяния в добродетелях и созерцаниях дотоле, пока, перейдя все существующее, достигнет, наконец, в меру полного возраста Христова. В сем состоянии она уже перестает возрастать и усовершаться при содействии посредствующих причин, и питается непосредственно некоей сверхъестественной, и потому, быть может, превысшей возрастания, нетленной пищей; питается для сохранения только дарованного ей богоподобного совершенства и для познания неизреченных сладостей сей пищи. Душа, вкушая таковую пищу, постоянно наслаждается неизменным блаженством и делается богоподобной через общение Божественной благодати. Тогда и сама она успокаивается от всех движений ума и чувства и вместе с собой успокаивает само тело от естественных его действий; тогда как и тело, по мере своей приемлемости, вместе с душой приобщается Божества. Тогда и в душе и в теле просиявает один только Бог; все же естественные, взаимные их отличия исчезают пред несравненным величием такой славы»[490].