Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы

В подтверждение этих слов просто перечислим имена и занимаемые должности некоторых известных агентов, входивших в сеть плацувки «In.3», как в документах 2-го отдела Главного штаба Войска Польского значилась нелегальная резидентура Сосновского. Секретарши и технические работницы войскового управления Рейхсвера (Генштаба): Лота фон Леммель, Изабель фон Таушер, Ирена фон Йена. Сотрудник Абверштелле «Берлин» при командовании штаба III корпусного округа Рейхсвера Гюнтер Рудлоф. Полковник Биденфур. Кроме указанных лиц, Сосновский имел агентуру и доверенных лиц в МИД Германии, партийных спецслужбах, других государственных учреждениях. Основной помощницей Сосновского в его вербовочных разработках, исполнявшей совмещенные функции «наводчицы» и «разработчицы», была Рената фон Натцмер.

Польская разведка на германском направлении своей деятельности допустила крупную организационную ошибку, когда при создании в 1925 году резидентуры Сосновского чрезмерно централизовала ее функции как головного органа своей агентурной «глубокой» разведки в Германии. Несмотря на то что почти одновременно реферат «Запад» руководил деятельностью еще одной резидентуры «I.A» и пятью самостоятельными агентами, наблюдался видимый перекос внимания в пользу «In.3». Достаточно сказать, что на покрытие расходов последней за восемь лет деятельности Сосновского в Берлине было отпущено около 2 миллионов злотых – огромную по тем временам сумму[172].

Организационные ошибки были исправлены только после провала Сосновского, когда вместо двух плацувок, работавших в интересах «глубокой» разведки в Германии, их было сформировано в разные годы целых семнадцать, различавшихся как по месту расположения (сама Германия, соседние с ней государства), так и по принципу очередности деятельности в мирное и военное время.

Ликвидация резидентуры произошла во вторник 27 февраля 1934 года, когда на квартире Сосновского по Лютцовуфер, 36, сотрудники гестапо арестовали всех его гостей. Операцией лично руководил начальник контрразведывательного реферата берлинского гестапо Пацовский. Всего по делу было арестовано около сорока человек, многие из которых вскоре были отпущены, когда выяснилось, что они к деятельности Сосновского как разведчика не причастны.

В ходе обыска в его квартире были обнаружены уличающие в шпионаже вещественные доказательства (отчеты, копии официальных документов Рейхсвера и т. д.).

После завершения оперативной разработки Протце, следуя поговорке «мавр сделал дело, мавр может уходить», благоразумно «ушел в тень». Его ждали другие серьезные дела, уже на Западе Европы.

Трагично сложились судьбы разоблаченных агентов. Имперский суд приговорил Ренату фон Натцмер и Бениту фон Фалькенгейн к смертной казни. Ирену фон Йену и самого Сосновского – к пожизненному заключению. Бенита фон Фалькенгейн играла в этой истории особую роль. Фактически она была главной помощницей Сосновского в деле подыскания и предварительного изучения кандидатов на вербовку, иными словами, выполняла совмещенные функции агента-наводчика, агента-разработчика, агента-вербовщика. Поэтому столь суровый приговор был не случаен. Ряд агентов избежали разоблачения и трагической участи.

Казнь со всеми средневековыми атрибутами (палачом в черном, плахой и т. д.) состоялась в печально известной берлинской тюрьме Плетцензее, причем Гитлер лично распорядился, чтобы на экзекуции присутствовал сам Сосновский. Надо ли говорить, какое впечатление это действо на него произвело, ведь казненные были не просто его агентами, а близкими, любимыми женщинами.

В связи с делом Сосновского и участием в нем Рихарда Протце нельзя не упомянуть версию, высказанную совсем недавно австрийским исследователем Петером-Фердинандом Кохом, согласно которой агент польского разведчика – сотрудник Абвера Гюнтер Рудлоф – после провала Сосновского разоблачен не был, а продолжил свою работу, но уже якобы на советскую разведку. Насколько эта версия содержит под собой основания, судить сложно, но некоторые обстоятельства заставляют ее упомянуть как вполне вероятную[173].

Так, по Коху, проводя расследование, касающееся деятельности активиста Германской коммунистической партии Винцента Поромбки, руководящему сотруднику гестапо Карлу Геллеру якобы удалось выйти на след крупного советского агента в Германии. Основанием рутинной проверки явились сведения о том, что неизвестный наниматель квартиры по адресу Берлин, Шоненбергер, Эрвальдерштрассе, 1, заплатив хозяйке Грете Кюн деньги за полгода вперед, на квартире по указанному адресу появлялся редко.