Читаем Очерки бытия российского (СИ) полностью

Многоликость ментальных состояний Достоевского вызывала жаркие этические споры в литературной среде. Критик Н. Страхов в письме к Л. Толстому написал, что "лица наиболее на Достоевского похожие, -- это герой "Записок из подполья", Свидригайлов в "Преступлении и наказании" и Ставрогин в "Бесах". Но не это главное. Главным всё же является то, что Достоевский был гением, одним из величайших творцов мировой литературы, в одночасье изменившим литературу и менталитет творческой элиты не только России, но и Запада. Эйнштейн признался, что в его деятельности Достоевский дал ему больше, чем кто-либо из физиков. Говорят, что общечеловеческие недостатки гениев являются их достоинствами, что отличает их от людей посредственных. Свершив какой-либо неэтичный поступок наяву или в помыслах, наиболее полно и наиболее глубоко способен осознать и передать окружающим этот свой опыт только гений. Не столь важно, что в нравственном плане представлял собой гений. Важно то, чему он нас научил. "Поэтому умно сказал Антисфен, услышав, что Исмений хороший флейтист: "А человек он скверный. Иначе не был бы он таким хорошим флейтистом". Эта выдержка из описания Плутархом (46-127 н. э.) нравов Афин времен Платона и Аристотеля. А что из себя представляет гений, так это не дано знать даже самому гению. "Я сам себя не знаю, и избави меня, Боже, познать себя!" (И. Гете). Бесчисленность ликов большого художника связана воедино поэзией, отражающей его обостренную чувствительность к мельчайшим и мимолетным всплескам струй потока духа времени. Эта многоликость позволяет передать наиболее полное и наиболее правдивое отражение многоликости наблюдаемой им эпохи. Большие художники противоречивы в быту, но всегда безукоризненно честны и последовательны в "книгах своей жизни". Пастернак своим романом "Доктор Живаго" не бросал вызов "ненавистному строю", не преследовал каких-либо политических целей. Не уверен, что он предупреждал о гибели русской культуры. Он хотел одного - поделиться с миром своим видением времени. Как большой художник-созерцатель, он вышел за пределы своей личности. Многие большие художники оказывались на грани раздвоения своего творчества, в нравственных муках решая дилемму: исполнять долг гражданина, служа неправде жизни, или стать безучастным наблюдателем, отражая её правду. "Гоголь, который из любви к нашим живым душам свои "Мертвые" - сжег. На огне собственной совести. Этим он сделал для добра против искусства больше, чем вся долголетняя проповедь Толстого" (Цветаева. "Пленный дух"). Выстрел Маяковского - это приведение в исполнение приговора, вынесенного своей совестью за измену правде поэзии ради неправды "верой и правдой, душой и телом" служения неправому делу революции. "И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу у виска нажать..." И сказав так, он сделал именно это. Ольга Берггольц с неподдельной искренностью описывала тот свет и добро, который несла поэзия неправды жизни Маяковского в жестокое время террора 30 - 40-годов. Правда жизни книги "Доктора Живаго" в либеральные времена Хрущева лишь усилила раздоры, злобу и раскол общества. Результат - в духовной жизни России возник вакуум. Вопрос о правде и неправде жизни является риторическим: всему свое время - как правдам жизни, так и её неправдам. "Есть две правды - правда жизни и правда искусства. Конечно, местами они соприкасаются между собой, но большей частью бывает так, что правда жизни оказывается ложью в искусстве и, наоборот, правда искусства звучит ложью в жизни". (А. Таиров).

Не задача художников предсказывать будущее. Не их задача обвинять за ошибки прошлого. У искусства нет задачи. Искусство лишь отражает происходящее, определяющее начальные и граничные условия выбора путей перехода в будущее. Выбор же пути - на совести читателя.

М. Бахтин заметил, что, "если сознательный учет интересов публики займет сколько-нибудь серьёзное место в творчестве поэта, - оно неизбежно утратит свою художественную чистоту и деградирует в низший социальный план". Что сейчас и наблюдается в наше критичное ко всему время!

Нужны ли поэты? "За исключением дармоедов во всех их разновидностях - все важнее нас." (Цветаева). Но это не так. "Если обращать взор преимущественно на исключения - я хочу сказать на высокие дарования и богатые души, - если их возникновение считать целью мирового развития и наслаждаться их деятельностью, то можно верить в ценность жизни именно потому, что при этом упускаешь из виду других людей, т.е. мыслящих нечисто", - писал Ницше. Ахматова верила, что искусство существует тысячи лет, с ним и без света миру светло. "Через слова, через стихи и строфы пробегает простое вдохновение, которое и есть всё в поэме. Так, между разъединёнными индивидуумами всё ещё циркулирует жизнь", - писал А. Бергсон.


Перейти на страницу:

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
1991. Хроника войны в Персидском заливе
1991. Хроника войны в Персидском заливе

Книга американского военного историка Ричарда С. Лаури посвящена операции «Буря в пустыне», которую международная военная коалиция блестяще провела против войск Саддама Хусейна в январе – феврале 1991 г. Этот конфликт стал первой большой войной современности, а ее планирование и проведение по сей день является своего рода эталоном масштабных боевых действий эпохи профессиональных западных армий и новейших военных технологий. Опираясь на многочисленные источники, включая рассказы участников событий, автор подробно и вместе с тем живо описывает боевые действия сторон, причем особое внимание он уделяет наземной фазе войны – наступлению коалиционных войск, приведшему к изгнанию иракских оккупантов из Кувейта и поражению армии Саддама Хусейна.Работа Лаури будет интересна не только специалистам, профессионально изучающим историю «Первой войны в Заливе», но и всем любителям, интересующимся вооруженными конфликтами нашего времени.

Ричард С. Лаури

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Прочая справочная литература / Военная документалистика / Прочая документальная литература