Очерки графомана

Посмотреть что будет, только не перевернись за борт.

Ватерлинию видишь? Мой космос умрет где-то ниже.

С судна я выпал, не хочется больше вести этот торг.

«Помоги себе сам». – Наскреби на двери каюты.

Разлей виски по полу и пафосно чиркни спичкой.

Все равно это море, в морях вечно топят шхуны.

Море боли не помнит, ему наплевать, привычно.

А на палубе снова бал, бесконечно шумно.

Когда корабль тонет, оркестр продолжит играть.

И сколько бы раз ты здесь ни остался безумным,

Ты все равно не найдешь ничего, за что умирать.

Затуши

Сна снова ни в одном глазу.

Но я ведь знаю, что когда-нибудь усну

И не проснусь.

И не останусь в крохотном кармашке ни одной души.

Поэтому расслабься, выдохни и свечки затуши.

Весь мир был соткан из молекул лжи.

Я в ниточках и гранях растерялся.

И знаешь, к черту всю вашу реальность,

Хоть слово лишнее по простоте скажи,

Потом ходи, о сплетни спотыкаясь.

Поэтому завязывай спектакль.

Все было здорово, но было как-то скучно.

Пора расстегивать внутри себя наручник,

Я бросил сцену, чтоб не съела театральность,

Чтоб просто не дожрала показушность.

Уйду за тобой

Город

Духотой поцелует, на легких оставив ожоги.

Я

Переварен в толпе, мы не встретимся больше с тобой.

Ты,

В горизонт уходя, будешь чувствовать что-то по новой.

Здесь

Даже Солнце останется вечно холодной звездой.

Там

Далеко-далеко на полях остывают туманы.

Где

После туч грозовых непременно согреет рассвет.

Я

Никогда не бывал, но хотел побывать постоянно.

Но

Здесь остался замерзнуть на долгие тысячи лет.

День

Принесет новый сон, протекающий болью по венам.

Нет,

Мне сказали о том, что во снах ты не чувствуешь боль.

И,

Закрывая глаза, я уйду постепенно.

Да,

Наконец-то отсюда уйду за тобой.

Могила светлячков

Выдохни тише.

Мы все это время дышали громко.

Твое сердце застыло в холодной корке.

Мое сгнило в банке на полке морга.

И их крики уже никогда не услышат.

И за сталью, такой некрасивою,

За армированною решеткой,

Беззащитно лежит целый мир.

Такой хрупкий, как бы никто не разбил.

В тусклом свете ламп керосиновых

Мы помянем сгоревшие пробки.

Спасибо конечно, что каждый здесь

Просто по-своему жил.

По-своему просто страдал.

По-своему просто и умер.

И все мы по-своему просто немного фальшивые.

Глупые, кто бы чего ни сказал.

Ведомые тайной душевной наживою.

Влюбленные в ночь и городской вокзал.

Я однажды в себе признал,

Что мы здесь беззащитно лишние.

Причем абсолютно все.

Как, собственно, род человеческий,

Распятые на кресте.

Просто мертвые боги из сказок и мифов греческих.

Себе и друг другу мерзкие.

Ни с кем.

Никогда.

И нигде.

Неважно, с какого раза,

Плывущие в пустоте,

Поющие в темноте.

Без особой причины веской

Ослепленные жизнью.

Максимально. На оба глаза.

Просто помни о чем-то важном.

О действительно важном дне.

Пускай все так уродливо сказано,

Мои мысли в оковах слов.

В кандалах и цепях

Без следа затерялись рассказы

О могиле моих светлячков.

Говорят

Говорят,

Если ты еще пишешь -

Значит день твой был прожит не зря.

Говорят,

Если ты еще дышишь -

Значит носит еще земля.

Говорят,

Если ты еще лишний -

Значит просто еще не менял.

Говорят,

Если ты скребешь днище -

Значит ты что-то там потерял.

Говорят.

Но ты их не слушай.

Они только при встрече друзья.

Они ночью придут и придушат.

Твои мысли придушат тебя.

Графоман

Давай потеряемся.

Ладно.

Просто согласен.

Мы и так каждый день растворяемся.

Каждый день просыпаем праздник.

Давай уже.

Хватит пытаться.

Я пробовал тысячи раз.

Тысячи раз задыхался.

Тысячи раз увяз.

Давай не начнем сначала.

Все равно мы не знаем конца.

Времени – нет, а не мало.

Его было здесь навалом.

Но ты просто отдашь его налом

За последний билет на плацкарт.

Возьмите улыбку на чай.

Простите, отдать больше нечего.

Давайте раздам себя?

Не скучай.

Я засну на рассвете,

Не вечером.

Прости.

Я всего лишь больной графоман.

Что с меня взять?

Давай напишу на бумаге

О том, как каждый прекрасно страдал.

О том, как мы всем наврали.

Лбом прижимаюсь к стеклу.

Автобус стал просто метафорой.

Стал просто примером.

Усну.

Кажется, снова наврал.

Мне уснуть не позволят нервы.

Рецидив

Черным по белому.

Белым по черному.

Хотелось бы взять в руки ластик.

По контурам, криво начерканным,

Свести все на нет.

Закрасить.

Стереть бы кусками.

На терке.

Руками все переписать.

Будто жизнь – это чертов пробник

В бутике на дешевой полке.

Упадет, разобьется -

Шваброй с пола слизать.

Вырезать все, будто опухоль.

После этого ждет рецидив.

Ты рисуешь новые контуры

Поверх графитовой грязи,

Как псих.

Поверх этого однообразия.

Частями, кусками себя.

Хоть что-то в себе сохранив,

Хоть что-нибудь смазанное,

Хоть что-нибудь от тебя.

Забудь.

Стереть бы все и забыть.

Себя из того, что было.

Кремировать себя,

Распылить.

Утонуть,

Чтобы просто смыло.

Но это не пробник,

Грустно.

Часть истории,

Части всеобщей глупости.

Ты еще не покойник.

Всем порой стыдно, пусто.

Рисуй поверху новые области.

Блендер

На небе гаснут звезды.

Серьезно.

Нет выхода и нет ответа.

Мне Млечный путь напоминает простынь,

В которую я заверну скелет этой планеты.

Засунь души моей останки в блендер.

Со льдом и кровью.

С чувствами и бредом.

И как-нибудь плотнее скомкай,

Чтоб влезло все, накрылось пластиком без цвета.