Очерки графомана

Залей в меня и будь, что будет.

Чтобы во мне хотя бы что-то было.

Я думал, что нас всех когда-нибудь разбудит.

Но я ошибся,

Никого не разбудило.

Мы прокляли здесь все,

Убили всех.

Себя убили, хватит оправданий.

Мы все мечтали видеть в конце свет,

Взирая воспаленными глазами.

Но почему-то всех нас здесь завалит.

Так вышло, просто так случилось.

Мы дети городских развалин.

И чтобы с нами здесь не приключилось,

Нас с грунтом всех сравняет и раздавит.

И звезды гаснут.

Ничего не изменилось.

Сакура

Останься с моими мыслями.

Я смотрю из глубин мрачной комнаты,

В привычке переосмысливать.

Разговаривать лучше шепотом.

Помолись, чтобы нас не услышали.

Кому хочешь – ангелы умерли.

Чувствуй сердцем всем это затишье,

Пока здесь не настали сумерки.

Прижимайся спиной ближе к дереву.

К сухой недорубленной сакуре.

Наблюдай как все эти демоны

Изнутри все кромсают лапами.

Не бойся, я точно справлюсь.

Только не урони слова.

Все, что здесь от меня осталось,

Спали, как сухие дрова.

И пускай догорит синим пламенем.

Я здесь жил лишь один раз.

Уходи, прикрывая ставни.

Я не знаю, где я сейчас.

В никуда

Отмотай назад. Туда, где нет ничего важного,

Где я еще не сгорел заживо,

И где все еще не настолько изгажено.

Раздели со мной ненависть.

В одного это слишком токсично.

Меня разъест самая мерзкая жидкость.

В одного это слишком привычно.

Убери свои руки, себя убери, не лезь.

Мы все мертвые, и нас здесь довольно много.

Незримые орды сумасшедших клоунов,

Потерявших себя на дороге.

В никуда.

Грузовик довезет уже трупами.

Как знакомый сюжет под чернобыльским небом.

Мы все были глупыми. И все мы знали об этом.

Без следа.

Даже без имени.

Просто похорони меня.

И может, тогда я обрету покой.

Если уже не с тобой,

То уже навсегда.

Никто не поможет

Нам никто не поможет, мы сами забили,

Забили в себя как в распятие гвозди.

Никто не поможет, сердца расчленили

В терновых цепях своей клетки вопросов.

Мы шли, задыхались, бежали и гнили,

Сбивали ногами росу под ногами.

Перхаясь, харкаясь, мы боль в себя лили,

Умывшись кровавого неба слезами.

Ни слову, ни взгляду, ни жесту не верю.

И верить здесь не во что, верить не стоит.

Награди эту жизнь и подбрось в нее цели

Как в кострище последних нервозных колик.

Как голодные звери нас рвут на части

Орды мыслей, никто, помни, не поможет.

Спим в обнимку с изуродованным трупом счастья,

Истерично забивая в его глотку ножик.

И мы ждем, и мы ждем, и мы ждем надежду,

Раз за разом отдирая от душонки кожу.

Только никогда не вернуться прежним,

Просто помни, никто уже не поможет.

И мы, стиснув зубы, продолжаем дальше

Заливать аммиак в себя, чтоб проснуться.

Распирает от судорог, душит кашель.

Ни себя, ни других лишь бы не коснуться.

Бросив на этот конвейер фальши

Пустой взгляд и ничуть не полнее души.

Так и так здесь ни что ни чего не значит,

Так и так здесь решает несчастный случай.

Мы все смотрим, смеемся, и нам не грустно.

Нам родней здесь, уже ничего не надо.

Даже Данте, наверное, здесь свихнулся

От комедии в местном мотеле ада.

Скотобойня

Гуляем с тобою по живодерне,

Как куски равнодушного неба.

Артхаусная скотобойня.

Руку мне дай, не советы.

Безрассудно невинны, но грязные.

Кровью хлещет в нас с разных сторон.

Нестерильностью, гноем, заразою.

По дорожке до похорон.

Взращены на моральный убой,

Рождены, чтоб не жить, но помнить.

Кем умрем этой ночью с тобой,

Чтобы слышать, как завтра стонет?

Сожженные заживо смотрим вверх.

На кровавой заре солнце просто сдохло.

Среди туш остается холодный смех.

От него в головах своих просто глохнем.

Подними мне веки, я стану богом

В своей жалкой и крохотной преисподней.

Воздух был затуманен смогом,

Чтобы сажей стекать по твоей ладони.

Бесконечный и душный продажный гомон.

Их улыбки на скучных и серых лицах.

На моих губах только дрянь и копать.

До сих пор не хочу здесь ни с чем мириться.

Широкая область

Не все в порядке.

В порядке никогда не было.

На литр черного капля белого.

Сбежать бы давно без оглядки.

Со всех ног.

Вот только некуда.

Какое бы место ни приберег,

Ты себя туда заберешь,

Хоть край света.

Все равно в потолок тыкать нож.

Все давно превращается в пепел.

Все никак до сих пор не поймешь,

Что тебе не сбежать на рассвете.

Разбуди и скажи, что все сон.

Страшный сон, и что есть еще время

Оклематься, открыть глаза.

Скажи, что не опоздал.

Что нам пора возвращаться на землю,

А не биться о голый бетон.

Но я наблюдаю распад.

Сложной мысли на простые эмоции.

Простых эмоций на их отсутствие.

Наблюдаю, как все это скоро загнется,

Превращаясь в сплошную деструкцию.

Ничего никогда не вернется.

Я бы сам ни к чему не вернулся.

Жизнь – лишь слишком широкая область

С дефицитным набором функций.

Нечего сказать

Пожалуйста, не молчи.

А мне и сказать как-то нечего.

Засыпаю на кухне вечером.

Растворяясь, теряюсь в ночи.

Вся жизнь заливается в трещины

Потертых нагрудных доспехов.

Герметичность внутри обеспечена.

Достучаться желаешь? Успехов.

Молодость из убитых амбиций,

И больше нет ничего, кроме этого.

Ты либо предпочтешь удавиться,

Либо песня еще не спета.

А потом ты теряешься где-то.

Бродишь вдоль мокрой трассы.

Уставший, дождями задетый,

Небритый и однообразный.