Очерки и воспоминания

Октябрьский переворот 1917 года тяжело отразился на психике этого истинного демократа и доброго человека. Бессудные казни и террор тяжко отозвались на его чуткой душе. Но он превозмог себя и остался в России, продолжая свою работу в Публичной Библиотеке, переименованной в Национальную. Но свойства натуры Браудо имели влияние и на большевистские круги. Положение Браудо осталось неизменным. Он был последние годы своей жизни далек от политики. Советское правительство доверило ему заграницей миссию, связанную с его службой в Библиотеке, и тогда, к безграничному удовольствию всех его друзей, он очутился в нашей среде в Париже и Лондоне. Но недолго мы имели счастье иметь его среди нас. Неожиданная кончина его в Лондоне в кругу дружеской ему семьи прервала связь его с нами. Но его образ жив в сердцах всех его знавших...

А все его знавшие были его друзьями, и память о нем не изгладится в их душах.

Г. Слиозберг.

{33}

ЧЕЛОВЕК ТОГО ВРЕМЕНИ

(Памяти А. И. Браудо)

(Ек. Кускова)

I.

А время это было замечательное... Напряженной, полной духовных интересов жизнью жила вся русская интеллигенция. Теперь люди, обожженные огнем революции, говорят: настоящих духовных интересов у интеллигенции не было, - все было политизировано, и вся "духовность" ограничивалась политикой. Это - неправда. Напротив, именно сейчас политика окрашивает все области духовной жизни и даже те, в которых ей, казалось бы, не должно быть места. Но в те времена, - такие теперь далекие! - люди были богаче и многостороннее: работа велась в самых различных областях науки и культуры, независимо от политики или в соседстве с ней, без подчинения и без смешения дисциплин.

Вот встает в памяти - как живой - образ человека того времени: А. И. Браудо. Прекрасный специалист в библиотечном деле и в то же время политик, тонко разбирающийся и в сложной обстановке, и в людях, делающих политику. Узкий специалист, педант в своем деле, и в то же время человек широкого кругозора и действенной энергии в делах общественных. В те времена такое сочетание встречалось часто: предреволюционная эпоха втягивала людей в общественное движение задолго до революции.

Первый раз я встретила покойного Ал. Ис. в квартире больших друзей нашей семьи Эм. Вен. и Вас. Як. Яковлевых-Богучарских. Это было в 1902 г., в Петербурге, где строился в то время "Союз Освобождения". В. Я. Богучарский, - {34} публицист и историк русского общественного движения, был душою новой организации, и в его маленькой квартирке на Песках можно было встретить людей самых различных слоев тогдашнего общества, - от князей Долгоруковых до подпольного социал-демократа или эс-эра. Престранное это было время... Над людьми веяло что-то сверхличное, особой связью связывавшее их личные отношения. Быстро завязывались знакомства, и столь же быстро люди понимали, зачем они нужны друг другу.

Собирались обыкновенно часов в шесть вечера; многие забегали "на минутку". Квартира была не только центром организации и пропаганды целей движения, но и центром информационным. В один из таких вечеров пришел невысокий человек с большой головой, с большим лбом и удивительными "хрустальными" глазами. В руках его был кожаный портфель. При дальнейших наших с ним частых встречах этот портфель всегда присутствовал. Мы смеялись: портфель был полон сокровищ, неоценимых для движения. В этот портфель каким-то чудесным образом попадали и последние нелегальные журналы, и листки, и записи важнейших событий дня: Ал. Ис. был в курсе всех деталей правительственной политики и общественных настроений. И когда затем стал крепнуть "Союз Освобождения", человек с "хрустальными" глазами, с умом критическим и в то же время хорошо угадывающим все возможности для положительных действий, - стал незаменимым элементом движения. Мы стали видеться часто, и на собраниях, и в узком кругу друзей. Помимо делового значения, эти встречи всегда оставляли в душе ощущение какой-то особой человеческой простоты, прямоты и ласковости. С Ал. Ис. нельзя было хитрить или дипломатничать людям, к этому склонным. Посмотрит бывало на такого "хитреца", и, улыбаясь, отведет ненужный штрих:

- Вам дали неверную информацию: дело, ведь, обстоит вот как... Любили мы также его шутки: всегда легкие, остроумные, никого не обижающие, но метко схватывающие действительно смешное. А смешного в русском общественном движении было не мало: движение молодое, без долгой практики, без особой общественной воспитанности...

В этих шутках он {35} соревновался с покойным Л. И. Лутугиным, - также деятельным участником "Союза Освобождения". Шутки обоих остроумцев ходили по городу и часто прилипали к человеку, ими задетому, надолго. Появилась, например, на кафедре Тенишевского училища изящная, прекрасно одетая А. М. Коллонтай с горячей речью:

- Мы, женщины-пролетарки...

И тотчас же Л. И. Лутугин, прищурившись, изречет:

- Эк, испортили ей классовое самосознание!..

А Ал. Ис. добавит:

- Живое опровержение теории Маркса... Кажется, дочь или жена генерала?