Очерки истории банковской системы России. 1988–2013 гг.

12 мая 1999 г. Ельцин отправил Правительство Примакова, которое «за уши» вытащила страну из тяжелейшего кризиса, в отставку. Сам Е. М. Примаков объясняет это решение тем, что имел серьезное намерение «бороться с экономическими преступлениями и коррупцией» С этим, наверное, нельзя не согласиться, однако, нельзя сбрасывать со счетов и другие факторы, которые в тогдашней напряженной политической обстановке играли против Евгения Максимовича. Например, его отношения с финансовыми магнатами («олигархами»), которые окончательно испортились после того, как им было отказано не только в государственной финансовой поддержке их гибнущих банков, но даже в их национализации. По каким-то своим очень чутким прогнозам неминуемого краха российского варианта либеральных реформ они были готовы добровольно подпасть «под державную длань».

Новая расстановка сил на финансовом рынке отразилась и на расстановке политических сил в стране. Первым на это обратил внимание вернувшийся в Россию из продолжительной зарубежной командировки в начале октября 1998 года экс-министр финансов А. Я. Лившиц. В интервью «Новым Известиям» 10 октября он заявил: «Я считаю, что настала эпоха вымирания олигархов – по моим подсчетам, их осталось всего двое. На первые роли в России в ближайшее время выйдут классические консервативные банкиры, которые не будут лезть в политику и играть в рулетку ГКО».

Очень знаменательной, с точки зрения выяснения взаимных отношений, являлась встреча Е. М. Примакова с группой банкиров 14 октября 1998 года[123]. Крупные банкиры позициировали себя уже не так, как в марте 1996 года, когда их попросили поддержать действующую власть на предстоящих президентских выборах. Они вели себя, как группа управленцев средней руки на приеме у большого начальства. Каких-либо конкретных советов и рекомендаций представители власти от них не услышали. В своих выступлениях они жаловались на жизнь, но при этом соглашались со своей новой ролью наемных менеджеров у государства. Примаков же дал им понять, что никакой национализации не будет – скорее им найдется замена в виде прямых филиалов иностранных банков. Ведущий программы «Итоги» на канале НТВ политический обозреватель Евгений Киселев очень точно заметил: «Самые влиятельные банкиры вместе со значительной частью денег потеряли и заметную часть своей гордости».

5 апреля 1999 года в девяти коммерческих банках Московского региона проводились обыски и выемка документов, «в целях пресечения незаконных каналов перевода валюты за границу». Генеральная прокуратура посягнула даже на самое «святое» – произвела выемку электронной базы данных секции ценных бумаг ММВБ, в которой хранились все сведения о торгах ГКО-ОФЗ, их участниках и выгодоприобретателях.

Финансовые магнаты, используя подконтрольные им СМИ (в том числе 1-й канал телевидения с популярным тележурналистом Сергеем Доренко) и политические группировки в Государственной Думе, сделали все возможное для того, чтобы скомпрометировать Е. М. Примакова и членов его кабинета. Однако позиции В. В. Геращенко им пошатнуть не удалось. Предпринятая в 1999 году группой депутатов и членов Совета Федерации (Н. Н. Гончар, А. М. Макаров, А. А. Суриков) попытка изменить правовой статус Центрального банка, превратив его из независимого финансово-кредитного института в государственное учреждение, поддержки в Федеральном Собрании не получила[124].

Финансовый кризис 1998 года, несомненно, являлся системным и наиболее серьезным потрясением для банковской системы России и для экономики страны в целом, начиная с 1992 года. ВВП сократился втрое – с $450 млрд. до $150 млрд. Объем международных резервов, не превышавший в 1998 году $20 млрд., на 21 августа составил всего $13,4 млрд. и достиг своего минимума $10,7 млрд. в апреле 1999 года. Капитализация фондового рынка «схлопнулась» с $200 млрд. до $10–12 млрд.

Россия стала одним из крупнейших должников в мире. Ее официальная внешняя задолженность выросла до $220 млрд. ($165 млрд. – долги государства, $30 млрд. – банков, $25 млрд. – компаний). Данная сумма в пять раз превышала все годовые доходы казны и равнялась 147 % ВВП.

Объем прибыли, полученной предприятиями и организациями в 1998 г., уменьшился, по сравнению с 1997 г., на 45 %, Число убыточных производств составило 50 % в промышленности, 60 % – на транспорте, 80 % – в сельском хозяйстве.

В истории российского дефолта 1998 года следует обратить внимание на одно ключевое обстоятельство. У государства не было никакой необходимости отказываться от своих обязательств по ГКО. Банк России имел возможность эмитировать необходимый объем рублей и оплатить все предъявленные ГКО. Это привело бы к значительным экономическим трудностям, но катастрофы, при грамотном использовании кредита МВФ, не случилось бы.