Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Как вспоминал впоследствии один из лидеров партии МРП П. Пфлимлен, «новый проект вызвал почти такие же страстные споры, что и ЕОС»[1412]. Народные республиканцы «не были расположены одобрять этот «эрзац ЕОС», представленный Пьером Мендес-Франсом, который считался главным виновником провала ЕОС»[1413]. Главным идеологическим противником ремилитаризации ФРГ через ее вхождение в Западный Союз являлись коммунисты, требовавшие урегулирования германской проблемы путем переговоров с Советским Союзом и создания системы коллективной безопасности в Европе[1414].

Другие политические силы, ранее выступавшие либо за EOC (большинство депутатов СНИП), либо против него (голлисты), либо расколовшиеся при решающем голосовании 30 августа (социалисты, радикалы), в целом высказались за принятие Лондонских соглашений.

Руководство СФИО назвало решения, принятые в Лондоне, «приемлемыми» для их одобрения в Национальном Собрании[1415], хотя и подчеркнуло, что они представляют для Франции «меньше выгод, чем договор о ЕОС», поскольку ведут к созданию военной коалиции, а не наднациональной военно-политической организации[1416]. По словам лидера СФИО Г. Молле, выполнение соглашений «усилит позиции Атлантического альянса», а присутствие Великобритании в будущем союзе «повысит обороноспособность Европы»[1417].

Проект ремилитаризации ФРГ в рамках Западного союза оказался приемлемым и для радикалов: как бывших «седистов», так и противников ЕОС. Первые довольствовались тем, что перевооружение ФРГ произойдет не путем прямого – а потому неконтролируемого соседями Западной Германии – подчинения воинских частей командованию НАТО, а через расширение и контроль западноевропейской военной организации, деятельность которой к тому же могла, как тогда казалось, стать шагом к дальнейшему объединению Европы[1418]. Бывших «антиседистов» из числа радикалов, как и голлистов, Лондонские соглашения устраивали потому, что они предполагали создание военной коалиции, а не наднациональной европейской армии, грозившей ликвидацией армии французской, а также открывали дорогу к «конфедеральной организации Западной Европы»[1419]. «Независимые» поддержали решения, принятые в Лондоне, из-за опасения кризиса Атлантического альянса в случае отказа Франции от нового проекта ремилитаризации ФРГ[1420].

В итоге Лондонские соглашения были приняты Национальным Собранием 350 голосами (СФИО, радикалы ЮДСР, голлисты, 73 «независимых») против 112 (коммунисты, прогрессисты, несколько «независимых») при 162 (!) воздержавшихся (группа МРП, 54 депутата СНИП, несколько радикалов и голлистов)[1421]. Однако это вовсе не означало, что такое же большинство поддержит окончательный вариант Парижских соглашений: печальная судьба договора о ЕОС являлась тому самым красноречивым подтверждением.

Европейская политика Франции в целом и обсуждение Лондонских решений в частности не могли не повлиять на эволюцию общественного мнения страны. Осенью 1954 г. подавляющее большинство французов продолжали поддерживать идею европейского объединения (63 % опрошенных), и именно в это время было зафиксировано рекордно низкое за весь послевоенный период число его противников (всего 9 %)[1422]. При этом изучение опросов общественного мнения показало: рядовые граждане по-прежнему плохо разбирались в проблемах международной жизни, быстро меняя прежние точки зрения под влиянием внешних событий. Например, на вопрос, что представляют собой Лондонские соглашения простой военный союз или этап к объединению Европы, – 57 % (!) французов не дали ответа, 20 % затруднились ответить, а 37 % опрошенных сказали, что вообще не слышали о Лондонской конференции. Из остальных 43 % опрошенных 10 % ответили, что решения Лондонской конференции подразумевают создание «простого военного союза», 33 % посчитали, что это «этап к объединению Европы», причем 15 % из них заявили, что с Лондонскими решениями «мы продвигаемся дальше, чем с прежним ЕОС»[1423]. На вопрос, «что бы вы предпочли: Лондонские соглашения или ЕОС», 35 % французов ответили, что предпочли бы решения, принятые в Лондоне, и лишь 8 % – ЕОС, тогда как еще три месяца назад за создание европейской армии высказывались более 35 % рядовых граждан[1424].

* * *

Не прошло и двух недель после голосования французских парламентариев, как 23 октября 1954 г. в Париже на встрече представителей стран Брюссельского пакта, а также США, Канады, ФРГ и Италии была заключена целая серия договоров, вытекавших из Лондонских решений и вошедших в историю как Парижские соглашения[1425].

Во-первых, соглашения закрепляли за ФРГ полный суверенитет в области внутренней и внешней политики.