Очерки истории кибернетики в СССР

Хотя это не значит, что она никем не была замечена.

Наиболее широко, на наш взгляд, проблема, которую призвана была решать ОГАС, обрисована Э. В. Ильенковым в его статье «Гегель и отчуждение», в которой он писал что «позиция марксиста, защищающего интересы коммунизма против антикоммунистических атак… заключается в том, что радикальная – революционная – форма «обобществления частной собственности», ее превращения в собственность социалистического государства, – это единственно возможный первый шаг к устранению разрушительных тенденций частной собственности. Но только первый. Вторым шагом может быть только глубокий переворот во всей системе общественного разделения труда, в условиях непосредственного труда, в том числе и в технических его условиях. Если внутри производства индивид по-прежнему остается еще «деталью частичной машины», т. е. профессионально ограниченным частичным работником, то общественная собственность остается для него общественной лишь формально, и никакое моральное усовершенствование этого индивида еще не превращает его в действительного «собственника» обобществленной культуры. Ибо в этом случае в виде «системы машин» ему по-прежнему противостоит «отчужденная» от него наука и реальное управление всей системой машин, осуществляемое особым аппаратом управления. Действительное «обобществление» производительных сил в этом смысле может совершиться только через присвоение каждым индивидом тех знаний, которые «опредмечены» (и в социальном плане – обособлены, «отчуждены» от него) в виде науки и в виде особого аппарата управления»[170].

Сам Ильенков, оставаясь прежде всего философом, сосредотачивал свое внимание на так называемой «духовной составляющей» этой задачи. Именно поэтому он писал:

«В этом плане задача полного снятия «отчуждения» совпадает с задачей создания таких условий непосредственного труда и образования, внутри которых каждый индивидуум – а не только некоторые – достигал бы подлинно современных высот духовно-теоретической, технической и нравственной культуры. Ибо только в этом случае он становится подлинным, а не формальным хозяином всего созданного в рамках «отчуждения» мира культуры»[171].

Увы, дальше Ильенков ни одним словом не обмолвился по поводу того, в чем должен состоять определенный им в качестве «второго шага в устранении разрушительных тенденций частной собственности» «глубокий переворот во всей системе общественного разделения труда, в условиях непосредственного труда, в том числе и в технических его условиях».

В сходном положении двенадцатью годами раньше оказался Сталин, который в своих «Экономических проблемах социализма в СССР» однозначно констатировал необходимость преодоления тенденций товарного хозяйства, но тоже не сказал ни слова о том, каковы технические условия этого преодоления.

Он пишет:

«Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжения всей потребительской продукцией, товарное обращение с его «денежным хозяйством» исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства»[172].

В то же время, рассуждая о возможных путях исчезновения товарного обращения, Сталин обращает внимание исключительно на организационную сторону этого вопроса, не видя здесь технической проблемы:

«Каким образом произойдет создание единого объединенного сектора, путем ли простого поглощения колхозного сектора государственным сектором, что мало вероятно (ибо это было бы воспринято, как экспроприация колхозов), или путем организации единого общенародного хозяйственного органа (с представительством от госпромышленности и колхозов) с правом сначала учета всей потребительской продукции страны, а с течением времени – также распределения продукции в порядке, скажем, продуктообмена, – это вопрос особый, требующий отдельного обсуждения»[173].

Точнее, техническая проблема здесь уже присутствует – «новый общенародный хозяйственный орган» должен наладить сначала учет всей потребительской продукции страны – но Сталин, скорее всего, пока еще не понимает, что это, в первую очередь, техническая проблема.

Видимо, здесь сработала известная формула Маркса, согласно которой «человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже существуют или, по крайней мере, находятся в процессе становления»[174]. Когда Сталин писал «Экономические проблемы», первая в СССР электронно-вычислительная машина только-только вступила в строй, а о том, что ЭВМ можно применять не просто для решения отдельных математических и технических задач, но и для сбора и автоматизированной обработки экономической информации, тогда не догадывался еще никто. Даже специалисты в области электронной вычислительной техники начали задумываться над таким применением ЭВМ только пять лет спустя.