Очерки истории Руси до монголов

Все они собрались в Киеве у Св. Михаила, и началась между ними распря: Владимир хотел мира, Святополк хотел войны. «Что вы ссоритесь, – сказали им бояре поумнее, – тогда как поганые губят землю Русскую. После вы уладитесь между собою, а теперь идите вместе против врагов, либо миром, либо ратью». Князья поцеловали крест и пошли к Триполю. Перед Стугною созвали они дружину и начали думать. Владимир говорил: «Стоя здесь, за рекою, в грозе сей, сотворим мир». И этому совету вняли бывалые мужи, Ян и прочие. Киевляне же спорили и твердили: «Хотим биться, перейдем через реку». Последнее мнение одержало верх: воины переправились через Стугну, прошли мимо Триполя, за вал, Святополк по правой стороне, по левой Владимир, в середине Ростислав. Половцы двигались навстречу со стрелками впереди. Наши остановились между валами, подняли стяги и выпустили своих лучников. Половцы подошли к валу, ударили всей силой на Святополка и смяли полк его (26 мая). Святополк стоял крепко, но люди его побежали, не выдержав нападения, тогда должен был побежать и он. Потом навалились половцы на Владимира. Закипела сеча лютая, много убыло у него из полка, многих бояр потерял он и должен был, наконец, также побежать вместе с Ростиславом. Они достигли Стугны, вошли в реку, тогда очень полноводную, Ростислав начал тонуть на глазах Владимира; тот хотел его спасти, но едва не утонул и сам.

«Своею недоброю волною, – восклицает певец Слова о полку Игореве, – поглотила Стугна чужие ручьи и разметала струги по кустам! Днепр – затворил он свои темные берега юному князю Ростиславу: и плачется мати Ростиславова по юноше князе Ростиславе. Уныли цветы от жалости, и древо с печалью к земле приклонилось».

С малой дружиной переправился Владимир через Стугну, горько плача о своем брате и своих товарищах, и возвратился печальный в Чернигов.

Святополк бежал в Триполь, затворился там и пробыл до вечера, а ночью ушел в Киев.

Тело Ростислава после нашли в реке, принесли в Киев и погребли в церкви Св. Софии, подле отца. Мать его и все люди плакали о нем и жалели повелику, «юности его ради».

Предание говорит, что перед походом он хотел принять благословение в Печерском монастыре. Один монах, Григорий, вышел на Днепр за водой. Слуги княжие начали смеяться над ним и поносить его. Старец сказал: «Вам надо бы сокрушаться, дети, и просить о себе молитв, а вы согрешаете горше. Суд Божий решен над вами: вы все найдете себе смерть в воде, вместе с вашим князем». Ростислав, услышав это, подумал, что Григорий ему не пророчествует, а грозит, рассердился, велел связать ему руки и ноги и бросить с камнем в воду: «Ты говоришь мне, – сказал он, – что я умру в воде, но я умею плавать, умирай же ты». В гневе Ростислав не пошел в монастырь за благословением и получил достойное по греху своему наказание.

Половцы разделились на разные толпы: одни возвратились под Торческ. Девять недель стояли они под городом. Торки боролись крепко, но голод и жажда истомили их; они просили хлеба у киевского князя; тот прислал, но нельзя было провезти запас в город, плотно окруженный врагами. Держаться больше жителям стало невмоготу.

Половецкий воин. Реконструкция Г.В. Лебединской

Половцы запалили город, а людей разделили и увели в плен. Другие пошли к Киеву, принялись грабить между Киевом и Вышгородом. Святополк вышел было опять против них на Желяну, но был разбит совершенно, еще больше, чем под Триполем, и прибежал в Киев только сам-третий, накануне нового праздника Русской земли, святых мучеников Бориса и Глеба. «И наутро, 24 июля, был плач в городе, а не радость, – говорит летописец, – грех ради наших великих и за умножение беззаконий». Так и первая победа половцев над русскими князьями случилась на праздник Вознесения Господня. Как будто исполнилось слово пророка: «Преложу праздники ваши в плач и песни ваши в рыдание».

Половцы, увидев, что одолели, пустились по земле, воююче. Летописец живыми красками описал это разорение, одно из самых гибельных: «Города все опустели, – говорит он, – села опустели, жители уведены в неволю, другие побиты, иные перемерли с голода и жажды, бегая от врагов; на полях, где паслись прежде стада волов, овец, коней, не встретишь никого, разве диких зверей, нивы поросли тернием, гумны сожжены. Несчастные пленники, нагие и босые, истекая кровью из ран, спрашивают друг у друга со слезами, откуда ты… я из такого-то города; я из такой-то веси. Все, вздыхая, возводят очи на небо; тела у них почернели, лица покрылись бледностью, язык испален.