Очерки истории Руси до монголов

Но не моги сказать никто, – чтоб мы были ненавидимы Богом. Кого любит Бог, как нас возлюбил? Кого так почел, прославил и вознес? Никого. Но, видя нас, неправо пребывающих, нанес он нам эту рать и скорбь, дабы пробудились от злых дел, и в будущий век, даже против воли, обрели милость. Где было у нас умиленье? Ныне же вся полна суть слез. Где было у нас воздыханье? Ныне плач по всем улицам услышится. Праведен еси, Господи, и прави суди Твои. Мы надеемся на милость Твою! Не по беззаконию нашему сотвори нам и не по грехам нашим воздай нам. Все мы грешны. Так и я, грешный, много и часто прогневлял Бога и согрешаю по вся дни», – заключает свое описание смиренный летописец.

Нельзя было думать о войне. Святополк решил иначе обезоружить поганых. Он просил у Тугоркана, половецкого князя, дочь себе в супружество (1094), разумеется, взнося за нее богатое вено. Но и это средство помогло мало. Другие половцы пришли к Чернигову, нанятые Олегом, который решился еще раз попытать счастья, пользуясь ослаблением своих соперников, Святополка и Владимира.

И действительно, Мономах должен был уступить ему Чернигов, опустошенный вокруг половцами, и удалиться в Переяславль. Новые толпы явились под Юрьевом, стояли целое лето под городом и чуть не взяли его. Святополк договорился с ними, чтобы не ходили на Русь. Жители оставили, впрочем, этот город, открытый для нападений, и князь киевский построил для них другой, на Витичевом холме, прозвав своим именем – Святополчь, и велел сесть там, кроме юрьевцев, засаковцам и другим. Половцы сожгли после Юрьев «тощий».

К пущему горю, саранча налетела на поля и поела всякое жито и траву.

Между тем Мономах, уступая в Переяславле требованиям дружины, позволил умертвить обманом половецких послов, Итларя и Китана, приходивших к нему с миром. Поступив так, добра ждать было нечего, надо было действовать быстро, а не ожидать к себе мстителей.

Святополк и Владимир решили сами идти на половцев, чего прежде никогда не бывало и о чем не смели думать их отцы. Они велели и Олегу следовать за собой. Тот обещался и пошел, но возвратился. Мудрено ему было нести войну половцам, которые только что добыли ему отчий стол и несколько раз прежде подавали скорую помощь.

Святополк и Владимир благополучно достигли кочевий половецких, взяли вежи, полонили много скота, коней, верблюдов, челяди и привели в землю свою.

Образ действий Олега рассердил их и встревожил. В самом деле, такой друг половецкий среди земли должен был возбуждать опасения, особенно после этого явного доказательства дружбы к их врагам; надо было вывести его наружу: или избавиться от него, или подвести под одну ответственность. Они послали сказать ему: «Ты не ходил с нами на поганых, которые погубили Русскую землю, ну вот у тебя Итларевич. Это враг Русской земли: убей его либо выдай нам». Олег не послушался, и началась между ними ненависть.

Святополк и Владимир послали звать его на совет (1096): «Иди в Киев положить ряд перед епископами и игуменами, перед мужами отцов наших и людьми градскими, как уберечь Русскую землю от поганых».

Гордый Олег, «восприняв смысл буй и словеса величава», отвечал: «Не пристало судить меня ни монахам, ни смердам», – и не пошел к братьям.

«Ты не ходил с нами на поганых, – сказали они, – ты не идешь к нам на совет теперь, – так, стало, ты держишь в уме на нас лихо. Пусть же Бог рассудит нас».

Они без промедления пошли к Чернигову. Олег, не приготовившись к обороне, бежал и затворился в Стародубе. Братья погнались за ним, осадили город, и начались сечи. Одни приступали к городу, другие бились из города крепко, и было много пораженных с обеих сторон. Тридцать три дня стояло войско около города, и вышел, наконец, Олег, прося мира. Братья дали ему мир на условии: «Ступай в Смоленск к брату Давыду, и приходи вместе в Киев к столу отцов и дедов наших, – то есть старейший город в земле во всей; там достойно есть снятися и поряд о всем положити». Олег обещал и поцеловал крест, от нужды, но не то было у него на уме.

Половцы между тем беспрерывно набегали с разных сторон, в отмщение ли за поход Святополка и Владимира, или узнав об усобице.

Боняк пришел к Киеву и разорил все окрестности, сжег княжий двор на Берестовом, а Куря был у Переяславля и сжег Устье.

Под Переяславлем появился сам Тугоркан, тесть Святополка, и осадил город, в котором затворились переяславцы. Святополк и Владимир выступили против него по своей стороне Днепра, под Зарубом переправились, не замеченные половцами, и подошли к самому Переяславлю. Граждане обрадовались, увидя своих, и вышли к ним навстречу. Они перешли Трубеж, за которым стояли половцы, и бросились на ненавистных врагов, хотя Владимир и советовал построить полк. Те, однако же, не устояли и побежали. Наши за ними, «секуще и полоняще». Множество половцев было убито, несколько князей, сын Тугоркана и сам он. Поутру нашли его тело, и Святополк похоронил его на Берестове, между дорогой, идущей на село, и монастырской. Бог послал эту победу 19 июля.