Очерки из будущего

В случае крушения он мог спустить свои лодки и расположиться на льду. Если провизии не будет, он сможет продержаться с командой за счет мелких ракообразных, которые процветают в Арктическом море. Время его путешествия зависит от скорости дрейфа, и о нем можно будет услышать в Норвежском море, между Шпицбергеном и Гренландией, в любое время от следующего лета до пяти лет спустя. В заключение он попросил слушателей выразить ему и его товарищам по путешествию свои добрые пожелания, и, несомненно, многие из них будут часто представлять себе это одинокое судно и его странную электрическую звезду, сияющую над замерзшей крышей мира во время долгой арктической ночи.

– Это можно сделать, и Англия должна это сделать!

Эти слова постоянно звучали в моих ушах в тот вечер, и действительно, ведь если Англия собирается сделать это, то ей нельзя терять времени. Но как она сможет это сделать? Придя домой, я сел перед одной из карт Нансена, которую я принес с собрания, и обдумал этот вопрос. Поход к полюсу на собачьих упряжках мог бы быть более успешным теперь, когда по ледяному полю можно проложить провод, чтобы первопроходцы всегда были на связи с кораблем или другой штаб-квартирой, и снабжать их электричеством (по крайней мере, переменным током) для тепла, света и даже движущей силы.

Однако шансов на то, что правительство пошлет еще одну экспедицию, которую многие сочтут "дикой охотой на гусей", практически не было. Подводное судно "а-ля Жюль Верн" действительно может быть построено, и если предположить, что поверхность на полюсе прочно замерзла, можно было бы взорвать лед динамитом и позволить судну всплыть.

Кроме того, возможными средствами передвижения по воздуху были управляемый воздушный шар с закрытой и обогреваемой кабиной или летающая машина. Однако такие средства передвижения находились еще в зачаточном состоянии и были делом будущего. И тут меня осенило – зачем нам вообще туда лететь, ведь мы можем послать автоматического исследователя в виде небольшого воздушного шара, снабженного самодействующей фотокамерой для съемки полюса и самодействующими приборами для научных наблюдений?

В предстоящее лето, если лед будет вскрыт, корабль сможет подойти на расстояние пятисот или шестисот миль к полюсу и при благоприятном ветре пустить в полет несколько таких шаров в разных точках Арктического бассейна. На средних высотах преобладающий ветер там северный, то есть от полюса, но на больших высотах, а также на поверхности, течения чаще направлены к полюсу. На эти южные ветры я возлагал свои надежды, и если мне не удастся обнаружить сам полюс, то я смогу приблизиться к нему или, по крайней мере, добавить что-то к нашим знаниям о Полярном море.

Чем больше я размышлял над этой идеей, тем менее химерной она казалась, и я начал проводить эксперименты с целью ее практической реализации. Мне не нужно описывать эти предварительные эксперименты по выбору подходящего вида воздушного шара и разработке соответствующего аппарата для его использования. В этой краткой статье я также не буду вдаваться во все детали типичной формы, которая после множества экспериментов и испытаний была признана наилучшей. Скажу только, что оболочка состояла из трехслойной кожи, практически непроницаемой и наполненной водородом или угольным газом.

Поскольку вес, который нужно было перевезти, был сравнительно небольшим, размер был невелик, но варьировался в зависимости от обстоятельств. К сетке был подвешен каркас из бамбука и стали так, чтобы он висел под ней, как отвес, и сохранял вертикаль, насколько это возможно. На этой тележке я закрепил набор самодействующих камер для съемки моря и земли внизу и неба вверху. Это были магазинные камеры, каждая из которых была снабжена запасом пластин и длиннофокусных объективов с различным фокусным расстоянием, чтобы обеспечить различную высоту воздушного шара, и приводились в действие через регулярные интервалы времени с помощью часовых механизмов.

Фотоаппараты, предназначенные для съемки неба, располагались в конце корзины, чтобы им не мешала оболочка шара. Допуская, однако, что фотографии можно делать таким образом каждые десять или пятнадцать минут, скажем, вдоль пути следования аэростата, можно спросить – как вы определите их истинное положение или отметите, что достигли полюса? Несомненно, в этом и заключалась суть проблемы. В темноте полярной зимы можно было бы достаточно легко определить местонахождение аэростата, где была сделана та или иная фотография моря, по соответствующей фотографии ночного неба и времени, но не при дневном свете полярного лета.