Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Дня через два вызывает меня начальник Генерального штаба и говорит: «Александр Сергеевич, вы чем-то жестоко обидели начальника Канцелярии Военного министерства Данилова. Прочтите это письмо и объясните мне, в чем дело». Данилов в письме на имя начальника Генерального штаба писал, что в ответ на свой запрос он получил от начальника Мобилизационного отдела генерал-майора Лукомского письмо, в котором генерал-майор Лукомский «указывает» ему, Данилову, как надо понимать вопрос, вызвавший переписку. Затем следовало длинное и крючкотворное рассуждение о том, что «указывать» может только старший младшему, да и то ему подчиненному; «указывать» же младший старшему никак не может. Заканчивалось письмо просьбой принять меры, чтобы генерал-майор Лукомский вперед не дерзил.

Начальник Генерального штаба после моего объяснения сказал мне, чтобы я составил для его подписи соответствующее письмо на имя Данилова. Я попросил, чтобы пока никакого ответа Данилову не посылалось, а было мне разрешено пойти лично к нему и попробовать покончить дело личным разговором. Я получил разрешение и пошел к Данилову. Принял он меня довольно сухо, но, когда я ему все разъяснил, он, как умный человек, понял, что наглупил своим письмом, и мы расстались друзьями. Впоследствии я узнал, что его подзудил послать это письмо начальник Счетного отдела.

Если не считать этих трений из-за моей «молодости», все шло у меня в Мобилизационном отделе очень хорошо. Работы было много. Мною была составлена программа на три года, с распределением по годам того, что надо было проделать. Требовалось переиздать все положения и инструкции по учету запасных, лошадей и повозок и по их призыву и поставке при мобилизации.

Необходимо было совершенно переработать и провести наново Устав о воинской повинности. Нужно было произвести коренную ломку в порядке и в системе составления мобилизационных планов. Нужно было, насколько это было возможно по трудным русским условиям (неравномерности населения, составу инородческого населения в разных районах империи, несоответствия наличных в данном районе категорий запаса потребностям в них войск при мобилизации, неравномерности и несоответствия потребности конского состава в различных районах, плохими сообщениями во многих районах империи и т. д.), приблизить пополнение армии как в мирное, так и в военное время к территориальной системе укомплектования.

Надо было составить, кроме плана общей мобилизации (на случай войны на Западном фронте), целый ряд планов на случай частных мобилизаций. Нужно было выяснить соответствие всех мобилизационных запасов потребностям армии при мобилизации. (По закону требовалось, чтобы по Мобилизационному отделу ежегодно составлялся доклад на Имя Государя о состоянии запасов, но это требование закона с 1896 года до 1910 ни разу не исполнялось. Приняв должность начальника Мобилизационного отдела в январе 1909 года, я мог выполнить требование закона только в 1910 году, и то произошло у меня крупное недоразумение с помощником военного министра, Поливановым, описанное мною в моих «Воспоминаниях»¹⁸⁰ (издание Отто Кирхнера).

Нужно было поставить на прочные основания ежегодные опытные и поверочные мобилизации (первые производились с действительным призывом запасных и поставкою лошадей и повозок). Наконец, нужно было применительно к современной обстановке, когда война должна была вестись не сравнительно небольшой армией, а вооруженным народом, расширить понятие о мобилизации и выработать подготовку к мобилизации всей страны.

Все мною намеченное и было проведено в жизнь до 1912 года, кроме последнего пункта о расширении самого понятия о мобилизации и выработке подготовки к мобилизации всей страны. Вопрос этот поднимался несколько раз, но не встретил должного сочувствия у других министров, а военный министр, генерал Сухомлинов, не проявил необходимой настойчивости и не настоял на необходимости этот вопрос провести.

Кроме большой работы по проведению в жизнь всего намеченного, приходилось тратить массу времени на текущую работу, на сношения и переговоры с Министерством внутренних дел (Управление по делам о воинской повинности), на переписку со штабами, на проведение законопроектов через законодательные учреждения, на участие в различных комиссиях и т. д. Я по должности был членом Мобилизационного комитета (затем Комитета Генерального штаба), Главного крепостного комитета и Комитета по государственному коннозаводству.

К началу 1912 года я мог с удовлетворением констатировать, что все главное из мною намеченного было проведено и можно было спокойно ожидать экзамена – действительной мобилизации. Как известно, этот экзамен прошел хорошо.