Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

– Все знакомые лица. Ведь ваше расследование начинается, в сущности говоря, с того места, на котором я, после японской войны, принужден был прекратить свою сенаторскую ревизию о деятельности Главного артиллерийского управления. Я просто не знаю, что теперь и делать. Тут, наверно, сломаешь шею.

Я на это ответил, что это уж его дело и дело нового министра.

3 апреля 1916 года состоялся приказ о моем назначении начальником 32-й пехотной дивизии. Я немедленно выехал к месту моей новой службы, но по дороге заехал в Ставку. Копии записки, переданной генералу Шуваеву и сенатору Гарину, я передал в Ставке генералу Алексееву и дежурному генералу. Сделал я это с тем, чтобы как-нибудь записка не затерялась.

Впоследствии, уже будучи генерал-квартирмейстером Верховного главнокомандующего, я спросил генерала Шуваева о судьбе моей записки, переданной ему и его помощнику. Генерал Шуваев ответил, что после обсуждения поднятого мною дела с сенатором Гариным они решили ему хода не давать. Опасение сенатора Гарина, по-видимому, нашло отклик у генерала Шуваева.

Из Ставки я проехал в Каменец-Подольск, где находился в то время штаб 9-й армии. При представлении командующему армией генералу Лечицкому я узнал, что приблизительно через месяц предположен переход в наступление и что на мою дивизию, вероятно, будет возложена серьезная задача.

Фронт 9-й армии почти совпадал с государственной границей между Россией и Австро-Венгрией. Левым своим флангом армия примыкала к румынской границе. 32-я пехотная дивизия, которую я принял, стояла на позиции верстах в 20 к северу от румынской границы.

Как я узнал от командира XI армейского корпуса, в состав которого входила моя дивизия, на наш корпус будет возложен прорыв австрийской позиции и что место прорыва выбирается особо назначенными офицерами Генерального штаба и артиллеристами, производящими подробную рекогносцировку позиции.

В двадцатых числах (по старому стилю) апреля участок позиции, который был намечен для прорыва, был выбран и XI корпус был переведен на позицию против этого участка.

Выбранный для прорыва участок представлял собой куртину между двумя очень сильно укрепленными высотами. С точки зрения тактики атаковать этот участок казалось безумием, ибо мы могли попасть в клещи, не взяв сильных опорных пунктов, бывших на флангах выбранного участка.

На выборе же его настояли артиллеристы (главным образом, полковник Кирей¹⁵), так как против него, на нашей стороне, были превосходные наблюдательные пункты, дававшие возможность видеть не только позицию противника, но и ее тылы. А так как для этой операции предположено было сосредоточить к участку атаки значительную тяжелую артиллерию, то и решили, что успех будет там, где будет возможность в полной мере воспользоваться силой артиллерийского огня.

Атака позиции противника первоначально предполагалась не позже 2/15 мая, но затем была отложена вследствие неготовности на других фронтах. Между тем положение итальянцев было очень тяжелое, и союзное командование настаивало на скорейшем переходе к активным действиям на русском фронте.

От начальника штаба 9-й армии генерала Санникова¹⁶ я узнал, что Ставкой намечен следующий план действий. В день, который будет сообщен по телеграфу, должна быть произведена атака неприятельской позиции: на фронте 9-й армии на участке между Днестром и румынской границей и на фронте 8-й армии на Луцком направлении. Затем через четыре-пять дней несколько севернее Луцка, на Юго-Западном же фронте будет произведена атака позиций противника довольно сильной группой войск, там сосредоточенной. Еще через несколько дней будет произведена главная атака неприятельских позиций на Западном фронте, где для этой цели сосредоточены большие силы и главная масса имевшейся у нас тяжелой артиллерии.

Задача 9-й армии сводилась к тому, чтобы удержать перед собой все находящиеся перед фронтом армии австро-венгерские части, а если возможно, то заставить противника еще усилить свои части на этом фронте. Задача северной группы Юго-Западного фронта заключалась в том, чтобы действиями в направлении на Львов заставить командование австро-венгерскими, а главным образом, германскими войсками, для спасения положения на этом направлении, снять часть войск с позиций, находящихся против войск нашего Западного фронта, после чего нанести решительный удар на участке Западного фронта (к западу от Молодечно).

Главный удар на фронте 9-й армии должен был быть произведен на участке позиции несколько к югу от Днестра 32-й пехотной дивизией, на фронте которой была сосредоточена почти вся тяжелая артиллерия, бывшая в распоряжении командующего армией. Одновременно с атакой моей дивизии мои соседи, находившиеся севернее меня (11-я пехотная и Заамурская дивизии), должны были попытаться занять первую линию укреплений противника.

За моей дивизией, как ее ближайший резерв, находилась 19-я пехотная дивизия, а как общий резерв за Заамурской, 11-й, 32-й и 19-й пехотными дивизиями находились 12-я пехотная дивизия, Текинский конный полк и Донская казачья дивизия.