Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Конструкция власти. Генерал Деникин в своей программной речи 1/14 ноября 1918 года заявил: «Должна быть единая русская армия, с единым фронтом, единым командованием, облеченным полной мощью и ответственным лишь перед русским народом в лице его будущей законной верховной власти». «Нужна единая временная власть и единая вооруженная сила, на которую могла бы опереться эта власть.»

В своем последнем наказе Особому совещанию (14/27 декабря 1919 г.) накануне краха и коренного изменения своей программы главнокомандующий определенно указал на необходимость проведения военной диктатуры.

В первый период после занятия Екатеринодара, то есть в течение второй половины 1918 года, генерал Деникин не допускал и мысли, чтобы рядом с его правительством (Особым совещанием) был какой-нибудь орган с законодательными или законовещательными функциями (законосовещательный орган намечался лишь в случае достижения соглашения с казачеством и образования единого правительства).

Первым поднявшим вопрос об образовании при генерале Деникине законосовещательного органа был бывший председатель Государственной думы М.В. Родзянко. Он несколько раз просил генерала Деникина согласиться образовать такой орган, в состав которого вошли бы члены четырех Государственных дум и Государственного совета.

Генерал Деникин эти предложения отклонил, указывая, что бывшие члены прежних русских законодательных учреждений не могут считаться правомочными представителями народа, а относительно других предложений представителей различных политических партий образовать при нем законодательный орган ответил, что образовавшиеся на юге России различные политические союзы являются опять-таки выразителями взглядов отдельных партий, относящихся нетерпимо к программам других политических партий, не вошедших в состав их союза, и не могут претендовать быть выразителями мнения страны. Все эти проекты отвергались в надежде достигнуть соглашения с казачеством и создать «южное объединение».

На поднятый мною вопрос о желательности, не дожидаясь соглашения с казачеством, образовать при Особом совещании, первоначально из состава членов Государственного Объединения, Государственного совета и Государственных дум, законосовещательный орган генерал Деникин запиской от 24 октября/6 ноября 1918 года мне ответил: «Добровольческая армия отнюдь не может стать орудием политической партии, особливо с шаткой ориентацией. Строить „южное объединение” и бросить его на полпути, чтобы начать новую комбинацию, – нельзя. То, что предлагают теперь, было предложено Родзянкой еще в Мечетке, строилось ими в Киеве, но неудачно. Противополагать эту комбинацию всем другим – нецелесообразно. Вооруженная сила никогда не „останется в одиночестве (это последнее выражение взято из моего доклада). Ее всегда пожелают! Во всяком случае, до решения вопроса об „южном объединении” нельзя разрешать вопрос о новой комбинации, которая может только затруднить соглашение. Если же эта комбинация возникнет сама собой, без нашего участия, если она действительно будет иметь нравственный авторитет в стране и поддержит идеи и цели, преследуемые Добровольческой армией, то тем лучше для всех нас, а паче всего для России».

В начале 1919 года явилась надежда добиться скорого соглашения с казачьими войсками и образовать общее правительство. Предполагалось в состав его привлечь по одному представителю от казачьих войск и при главнокомандующем образовать законосовещательный орган, члены которого выбирались бы как населением казачьих областей, так и других районов государства, освобождаемых от большевиков; предполагалось, что часть членов законосовещательного органа будет назначаться главнокомандующим.

В течение всего 1919 года велись переговоры с представителями казачьих войск, но ни до чего договориться не могли. И только в декабре 1919 года, в период серьезных неудач на фронте, соглашение было близко к осуществлению, но разразившаяся катастрофа, как мною уже было отмечено ранее, повлияла на полное изменение взгляда генерала Деникина на конструкцию власти.

Нападок на генерала Деникина и на состоявшее при нем Особое совещание было много; указывали, что законодательная работа ведется в замкнутом небольшом кружке членов Особого совещания людьми недостаточно понимавшими окружающую обстановку и что издаваемые законы не жизненны и не отвечают интересам населения.

Трудно, конечно, сказать, насколько более жизненна была бы работа Особого совещания при существовании законосовещательного органа, но несомненно, что если б он существовал, то работа Особого совещания была бы более на виду, и оно, вероятно, не стало бы столь «одиозно».

Работой Особого совещания были недовольны все – и правые, и левые; это надо признать откровенно. Если б существовал законосовещательный орган и была бы кафедра, с которой раздавалась бы критика законопроектов или деятельности начальников управлений, а последние могли бы давать свои объяснения или разъяснения, то работа Особого совещания от этого только бы выиграла.