Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

На следующий день после посещения архиепископа Сергия я отправился в русское посольство, чтобы нанести визит и познакомиться с оставшимся в Токио заместителем бывшего русского посла.

Последний русский посол в Японии, Крупенский, после гибели адмирала Колчака и фактического провала Белого движения в Сибири оставил свой пост посла в Японии и уехал в Италию. В Токио своим заместителем он оставил бывшего советника посольства Абрикосова. Абрикосов (принадлежал к семье Абрикосовых, владевших известными в России конфектными фабриками и крымской фабрикой по приготовлению засахаренных фруктов), по-видимому, привык к Токио, любил свой уклад жизни в японской столице; был в хороших отношениях с дипломатическими представителями других стран; по-видимому, благодаря своему уму, образованности и хорошим средствам пользовался известным значением в дипломатическом кругу. Проводя значительную часть времени в дипломатическом клубе в Токио, он так привязался к условиям своей жизни в Токио, что его никуда не тянуло, и он с удовольствием остался в Токио после отъезда Крупенского.

Ко времени моего приезда в Токио Абрикосова несколько волновали вопросы о приближавшемся признании Японией советской власти (в это время в Пекине велись переговоры японцев с советским послом в Китае Караханом), но он решил не уезжать из Токио, а, перейдя на частное положение, продолжать по возможности прежнюю и привычную ему жизнь. Не знаю, насколько это ему удалось и остался ли он в Токио надолго. С 1928 года я никаких сведений о нем не имею.

Все иностранные посольства имели свои экстерриториальные участки в северной части Токио – на возвышенностях (правильнее говоря, в холмистом районе), примыкавших к северо-восточной части территории, на которой расположены Императорские дворцы (дворцы Микадо и дворцовые службы). Этот район очень живописен и весь в зелени. Участок русского посольства – один из лучших и достаточно обширный.

Здание посольства, недурной архитектуры, было расположено в саду. Рядом с ним тянулось одноэтажное и малопрезентабельное здание военного агента и его канцелярии.

Во время землетрясения 1923 года район посольств пострадал меньше городских районов, расположенных на более низменной площади. Но все же здание русского посольства дало несколько серьезных трещин и задняя часть здания даже обвалилась.

Абрикосов, несмотря на то что здание представляло безусловную опасность и при самом незначительном толчке могло рухнуть, остался жить в посольстве, но только перенес свою кровать и письменный стол в гостиную посольства, которая хотя и имела трещины, но была как будто несколько надежней.

Встретил меня Абрикосов очень любезно, но определенно холодно. Я ясно почувствовал, что он давал мне понять: «С вами как А.С. Лукомским я рад познакомиться и с удовольствием окажу вам, как соотечественнику и путешественнику, мое возможное содействие, но если вы вздумаете заниматься политикой, то на мою помощь не рассчитывайте, ибо она бесполезна, а мое здесь положение может быть скомпрометировано». Я его успокоил, сказав, что вмешивать его в какие-либо политические комбинации я не собираюсь.

Да, в первую минуту нашей встречи произошло еще следующее: приняв меня в своем кабинете-спальне, после обмена фразами знакомства он указал на трещины потолка и карнизов и сказал: «После землетрясения наше здание не особенно прочно, но я все же решил продолжать в нем жить и работать. Если вы не опасаетесь возможного обвала, то разрешите вас принять здесь». На это я заметил, что вполне одобряю проявление им мужества, но что меня удивляет, что ему дает основание предполагать, что его гость боится с ним беседовать в его последней квартире.

Он обернул все это в шутку, и впоследствии при нескольких наших встречах у нас не происходило никаких недоразумений.

От Абрикосова я прошел к исполняющему должность военного агента подполковнику Осипову¹⁵⁴. Этот офицер ничего интересного не представлял.

Первоначальное мое знакомство с Токио

После землетрясения 1923 года город еще не был приведен в порядок и разрушенные каменные здания не были отстроены. Всюду развалины, кучи мусора, улицы перерыты, шли новые постройки. Получалось впечатление, что город пережил какую-то страшную катастрофу.

Только чисто японские кварталы со своими крошечными как бы картонными домиками были совершенно застроены, и жизнь в них кипела. Видно было только, что домики новые и что узенькие улицы еще не приведены в полный порядок. В центре города находится вокзал, от которого отходят поезда как дальнего, так и местного следования. Metro в 1924 году в Токио еще не было и местные поезда отчасти обслуживали связь центра города с пригородами. Сеть трамваев была развита достаточно хорошо. Наконец, рикши служили для обслуживания самого города. Я долго не мог привыкнуть к рикшам; хотя маленькие экипажики были довольно удобны, но замена лошадиной тяги людской была как-то неприятна и ощущалось какое-то странное чувство неловкости.