Очерки колымскаго края

А между тѣмъ, если трудно снабдить нижнеколымчанина дешевымъ чаемъ, табакомъ, тканями и т. п., если еще труднѣе изобрѣсти какой-нибудь новый заработокъ, создать новый предметъ вывоза, который позволилъ-бы ему возвысить уровень своихъ потребностей, хотя бы до такой степени, чтобы сравняться съ самими захудалыми обитателями болѣе умѣренныхъ широтъ сибирской страны, то уничтожить періодическія чуть не хроническія голодовки, превратить всѣ годы колымской лѣтописи въ сплошные сытые, гораздо легче, — «Всему дѣлу голова-заводина», говорятъ низовики. Общее количество рыбныхъ промысловъ въ Нижнеколымскомъ округѣ едва-ли достигаетъ и 100,000 пудовъ. Если увеличить это количество даже на пятьдесятъ процентовъ, то въ округѣ водворится обиліе, ибо вывозъ возможенъ только въ самыхъ ограниченныхъ размѣрахъ. Но даже при тѣхъ примитивныхъ способахъ рыбнаго промысла, какіе существуютъ на нижней Колымѣ, допустимо было-бы гораздо болѣе значительное увеличеніе добычности, если бы только невода и сѣти были въ сколько-нибудь исправномъ видѣ. Тому, кто не видѣлъ собственными глазами, трудно представить себѣ какими ветхими, изодранными лоскутьями низовикъ добываетъ свою житницу[43]. Дыра на дырѣ, починка…. — «Сквозь нашъ неводъ не токмо рыба, медвѣдь вездѣ пройдетъ и нигдѣ не задѣнетъ», говорятъ низовики. Хорошо ещё, если есть чѣмъ чинить эти дырья. Текущей весной всѣ они остались безъ починки, представляя свободный проходъ каждой нельмѣ или муксуну, которые только захотятъ избѣжать путешествія въ мотню невода. Ни одинъ изъ обитателей Нижней Колымы не купилъ ни фунта конопли, ни аршина холста: купцы не привезли «заводного» въ Нижнеколымскъ, а кто и привезъ, тотъ продалъ Анадырщику на Анюйской ярмаркѣ[44]. Окружающіе меня промышленники, готовящіеся къ неводному промыслу, настойчиво выпрашиваютъ каждый обрывокъ мѣшка, каждый лоскутъ грубаго холста, ссорятся между собою изъ-за любой тряпки, которую я могу отдать, и завладѣвъ ею, немедлено раздергиваютъ по ниточкамъ и ссучиваютъ эти ниточки между собою, выдѣлывая необходимое имъ прядено. Съ половины лѣта будетъ еще хуже, если не подоспѣетъ казенная конопля. Главный промыселъ на Походской вискѣ состоитъ въ устройствѣ большого ѣза при устьѣ ея, предъ самымъ впаденіемъ въ Колыму. На запоръ виски съѣзжаются люди со всѣхъ верховыхъ рѣкъ (конечно ближайшихъ), ибо походскій ѣзъ славится обиліемъ и превосходнымъ количествомъ добываемой рыбы. Собственно говоря, устраивается два, даже три ѣза, и многочисленныя ворота въ каждомъ ѣзу загораживаются мережами, связанными какъ невода, изъ двойной конопляной или льняной нити. Въ этихъ мережахъ, въ видѣ мѣшка съ узкимъ конусообразнымъ входомъ и собирается рыба. Мережа должна быть непремѣнно крѣпкая, если возможно — новоссученная: иначе рыба пробьетъ её и уйдетъ. Дѣйствительно, каждый годъ рыба, идущая руномъ, пробиваетъ насквозь мережи во всѣхъ трехъ ѣзахъ и выходитъ въ образовавшіяся дырья, «какъ въ двери» — по злобному выраженію безпомощныхъ промышленниковъ. Изо всей приходящей рыбы человѣку удается добыть какую-нибудь часточку, и то только въ томъ случаѣ, когда мережа и перетяги[45] сравнительно въ порядкѣ. — «Въ этомъ году и загрузить не ково будетъ! — съ отчаяніемъ говорятъ жители. — Старыя мережи упали, новыхъ нѣту! Загородимъ виску, а въ воротахъ-то кова спустимъ? Развѣ сами спустимся да станемъ рыбу портами добывать?!»… Не въ лучшемъ состояніи находятся и волосянки[46].

Этому недостатку въ сѣтяхъ и мережахъ, конечно, легко помочь казенной доставкой конопли и волоса, которая дѣйствительно устроена съ давнихъ поръ. Волосъ доходитъ до Нижней Колымы почему-то преимущественно черного цвѣта, хотя преобладающій цвѣтъ лошадей въ Якутской области бѣлый[47]. Но бѣлый волосъ отбирается по пути слѣдованія другими претендентами, а Нижней Колымѣ достается остатокъ, забракованный всѣми.