Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

Фэхей охотно раздавал интервью и, потакая журналистам, рассказывал о себе всякие небылицы, кляня свое прошлое. Он говорил, что презирает шестидесятые и музыку, которую в то время сочинял, сетовал на поколение хиппи, которых, как оказывается, он уже тогда ненавидел. На вечеринке по случаю переиздания его раннего альбома — «Great San Bernardino Birthday Party…» — один из друзей признался Джону, что эта пластинка у него самая любимая, и она изменила всю его жизнь, на что Фэхей сухо ответил, что не имеет к данной работе никакого отношения и это не было ни позой, ни кокетством. Фэхей считал тот альбом наилучшим, над которым работал в данный момент. Он чувствовал полную отстраненность от всего, что сочинил когда-то, — будь это год или целых сорок лет назад. Он вел себя так, словно все, созданное им прежде, не существовало вовсе, и уж тем более он не собирался об этом говорить. Иногда почитатели пытались вытащить Фэхея на сцену, чтобы он сыграл им старые вещи, но гитарист им отказывал: «Если хотите жить в прошлом, ступайте и живите, только не тащите меня за собой!» В одном интервью он договорился до того, что никогда не выносил Скипа Джеймса и других черных блюзменов вместе со всей их музыкой… Это была очевидная неправда, которая множилась вместе с тиражами различных изданий, и после смерти музыканта выросла в кипу противоречащих друг другу публикаций, которым нельзя верить. А еще, по свидетельству друзей, он постоянно обращался ко времени своего детства, вспоминал родителей, друзей, школу, прочитанные книги, старые радиопередачи, какие-то названия и имена, марки автомобилей, вспоминал шум поезда и прочие звуки, и даже запахи, — словом, все то, что окружало его когда-то в его родном Такома Парке…

«В детстве, — вспоминал Джон в 1996 году, — я часто прислушивался к шуму поезда, проходившего мимо нашего дома. Поздно вечером, после сильного снегопада, я иногда слышал звук металлического скребка, которым чистят железную дорогу ото льда и снега, — это был металлический, размалывающий звук. Я искал этот звук всю свою жизнь»[136].

Постоянными воспоминаниями о детстве и вызывающей неправдой, выдаваемой изредка наведывавшимся журналистам, Фэхей пытался отгородиться от жестокого и равнодушного мира, которому до него не было дела…

В последние годы музыкант сформировал the John Fahey Trio с участием Роба Скивнера (Rob Scrivner) и Тима Найта (Tim Knight). Они даже записали несколько компакт-дисков и, возможно, смогли бы достичь успеха, так как к началу нового века у публики стал проявляться интерес к музыке шестидесятых… Увы, болезнь сердца и почек положила конец этим мечтаниям.

В феврале 2001 года Джон Фэхей был помещен в госпиталь в Сейлеме и прооперирован. Это не помогло, и утром 22 февраля музыкант скончался. Спустя несколько дней состоялась панихида и похороны. На затерявшейся в траве могиле — скромная табличка:

Jon Aloysius Fahey

1939–2001

…the voice of the turtle

is heard in our land

(Голос черепахи слышится в этой земле)

Надпись сопровождают изображения черепахи и гитары. Это — верные символы Джона Фэхея…

«Как могло такое случиться?!» — задавался вопросом один из его друзей сразу после похорон.

Действительно, как? Ведь у Фэхея, судя по многочисленным и подробным воспоминаниям, были друзья. В отличие от друзей и поклонников Джексона Франка, они прекрасно знали, где находится Фэхей и что с ним. Сразу после смерти они написали о нем восторженные и теплые воспоминания…

Сэнди Булл, Джексон Кэри Франк и Джон Фэхей ушли в иной мир один за другим, в течение двух лет. Они прожили не так мало по меркам жизни музыкантов шестидесятых. Но все они испытали лишения и страдания и покинули этот мир с немым упреком нам, оставшимся после них. Примечательно и то, что их жизнь оборвалась на стыке двух веков. Один из них — двадцатый — обрел в них свое безутешное алиби, потому что музыка — едва ли не единственное, что дал доброго ушедший век. Другой век — двадцать первый… Но не станем говорить о будущем, оно принадлежит только Богу.

Лео Коттке сказал о Фэхее: «Он нашел для нас новое счастье». Сказанное в полной мере относится и к Сэнди Буллу, и к Джексону Франку, и к здравствующим Дэйви Грэму, Ширли Коллинз, Энн Бриггс, Берту Дженшу, Джону Ренборну, Мартину Карти, Визу Джонсу, и ко многим другим музыкантам, о которых мы говорили или еще будем говорить.

Встреча с Бертом Дженшем (вместо послесловия)

Этой встрече я обязан Энди Престону, который проникся моим замыслом написать о героях Фолк-Возрождения. Вероятно, ему нравилось и то, что подобную книгу задумал русский.