Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

…Конечно, встреча с каждым из героев Фолк-Возрождения была бы подарком судьбы и свидетельством благосклонности ко мне Провидения, но тайно, в подсознании, я более всего желал встречи именно с Бертом Дженшем. Обаянию, которым он обволакивает каждый раз, когда слышишь его голос и гитару, невозможно противостоять. Берта потому и полюбили сразу, что признали в нем своего, в отличие от недоступного Дэйви Грэма…

Мы договорились о встрече на Дэнмарк Стрит 27, у входа в магазин Энди Престона. Здесь же расположены клуб и кафе «12 Bar». Уже отмечалось, что в шестидесятых на этой улице располагались небольшие студии звукозаписи, в одной из которых Берт записал треки для своего второго альбома, а там, где сейчас находится книжный магазин Helter Skelter, в 1964году в бывшей Regent Sound Studios «роллинги» записали хит «Not Fade Away»… А еще раньше, несколько веков назад, на первом этаже магазина Энди были конюшни и при них простенький бар, куда приговоренных к смертной казни приводили на последнюю рюмку виски. И судили несчастных тоже где-то рядом, у собора Св. Джилса. Так что места здесь еще те…

Мы с моей помощницей Светланой с нетерпением, тревогой и волнением ожидали Берта и, глядя по сторонам, гадали, откуда он появится, как он будет одет, как узнает нас. Я пытался представить, как выглядит Дженш. Все мои представления о нем сформированы фотоснимками, сделанными еще в шестидесятых… Через десять минут у меня уже болела шея, и едва ли не в каждом прохожем я находил черты, сходные с Бертом Дженшем…

«Это случайно не он?» — спросила Светлана, указывая на какого-то сутулого прохожего в обыкновенной серой куртке.

«Да ты что! — возмутился я. — Какой же это Дженш! Ты его узнаешь сразу, потому что он не такой как все», — пояснил я, испытывая все больший страх: а вдруг он окажется таким как все?..

Я заметил его за полсотню метров, в толпе. На Берте были теплая черная расстегнутая куртка, под нею — традиционный для него темно-синий джемпер, из-под которого выглядывал ворот рубашки, на нем были джинсы и белые кроссовки. Дженш шел со стороны Чаринг Кросс Роуд… Шел не спеша, немного сутулясь, легкой пружинистой походкой, отчего создавалось впечатление, будто он крадется. Руки он держал в карманах куртки и постоянно оглядывался по сторонам, но не на уровень своего роста, а немного вверх, как если бы он осматривал окна второго этажа. На прохожих он не обращал внимания, и они не смотрели на него. Дженш их спокойно и изящно «обтекал», сторонясь тех, кто шел прямо на него… Мне припомнилось его высказывание: «Когда я захожу в паб, то не хочу, чтобы окружающие знали, что я — Берт Дженш»…

Мне показалось, он наслаждается всеобщим неведением относительно него, Берта Дженша, который однажды приехал и покорил Лондон, и только вот эти дома, расположенные на небольшой улице в районе Сохо, помнят, как он извлекал здесь звуки, доселе неслыханные, а великие и раздутые рок-звезды сидели у его ног раскрыв рты, тщетно пытаясь воспроизвести услышанное. Стены домов помнят эти времена и молча приветствуют своего героя, а он, глядя поверх голов прохожих, приветствует эти здания… Да, я наблюдал за тем, как Дженш здоровался с домами на Дэнмарк Стрит, и видел, как они приветствовали его… Наконец, метров за пятнадцать, Берт увидел меня. Он скользнул по мне взглядом, понял, что это я (видимо, по описаниям Энди), и тотчас отвел взгляд, продолжая путь по направлению ко мне. Мы поздоровались, и я увидел знакомые глаза, которые, несмотря на прошедшие десятилетия, выдают в нем озорного оборванца из Эдинбурга, неистовой игрой и невероятным обаянием отвлекшего внимание молодой лондонской публики от Дэйви Грэма…

Мы зашли в кафе «12 Bar», присели за столик и заказали чай, я достал блокнот и ручку… после чего понял, что у меня к Берту нет никаких вопросов. Все стало ясно, лишь только я увидел его глаза. Те вопросы, что родились в процессе написания главы о нем, выглядели бы не только несущественными, но и нелепыми. Мы какое-то время сидели молча друг против друга, и признаюсь, в его глазах читалось любопытство…

Я показал ему книги о Торжке и Пушкинских Горах, и Берт, надев очки, с интересом рассматривал фотографии с изображением неведомой ему страны. Наконец, я стал рассказывать о будущей книге, назвал имена…