Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

«Его нужно понять. Нужно открыть для себя хотя бы одну из его песен, и тогда откроется весь Дилан. Это великий музыкант», — и Энди тут же демонстрировал, как Дилан преобразовывал баллады Вуди Гатри или Ледбелли, а потом показал, как группа The Byrds, в свою очередь, трансформировала знаменитый дилановский хит «Mr. Tamburin». Но вот Энди надел плектры и продемонстрировал что значит стиль fingerpicking.

«Этот стиль был заимствован у черных блюзменов в конце пятидесятых. Дэйви Грэм и Виз Джонс были первыми. Они, а потом Дженш, Ренборн, Мартин Карти превзошли черных музыкантов в технике и, главное, синтезировали музыку самых разных народов и разных времен, а потом, в семидесятых, появились такие технари, что уже за ними не угнаться. Гордон Джилтрап (Gordon Giltrap), например. Он математик, интеллектуал, и вся его техника — словно счетно-вычислительная машина…»

С этими словами Энди отложил гитару, очевидно понимая, что здесь он уже не в силах что-либо продемонстрировать…

И тогда я спросил, не сможет ли Энди организовать встречу с кем-нибудь из музыкантов шестидесятых. Пусть им будет не великий, пусть будет средний, лишь бы это был гитарист Той эпохи. Ответ Энди поразил! Он сказал, что вчера у него был Дэйви Грэм, и они долго сидели вот здесь, в его кабинете, причем Дэйви сидел на том стуле, на котором сейчас сижу я…

…Мы живем в удивительной стране! Россия, быть может, последняя мировая держава с незаконченной историей, и я думаю, что история здесь так и не закончится, в чем не только наша беда, но и величайшее счастье… В советский период на тесных отечественных кухнях много говорилось об отчуждении советского человека от средств производства, результатов труда и конечного продукта и гораздо меньше о нашем отчуждении от остального мира. Это отчуждение, вероятно, более существенное, чем все остальные, так как оставляет нас дикими и агрессивными по отношению ко всему непознанному. Вместе с тем, это отчуждение сохранило нас первозданными, а значит — еще способными чему-то удивляться и во что-то верить. Поистине, нет худа без добра… Всего тридцать лет назад, в центре промышленно-студенческого Свердловска, рекрутируемая комсомольскими б.., отборная рабочая молодежь с красными повязками на рукавах, разгоняла и избивала своих сверстников — любителей рок-музыки, собиравшихся в одном из скверов, чтобы обмениваться пластинками. Помню, за две или три таких пластинки меня месяц таскали по разного рода инстанциям, в то время как комсомольское начальство с восторгом слушало реквизированные диски на своих закрытых вечеринках… Во время службы в элитных войсках ВДВ в 1975–1977 годах, мордастый офицер-контрик по кличке «молчи-молчи», с помощью осведомителей выявлял солдат, которые ночью слушают рок по радиоприемнику, вносил их имена в «черный» список, потом отправлял этот список куда-то «наверх», и с этого «верха» приходили директивы, предписывающие изымать транзисторные приемники, а офицеров, под началом которых служили владельцы приемников, предлагалось не принимать в партию, что было гибельным для их служебного роста… Двадцать лет назад, чтобы провести дискотеку, посвященную группе Jethro Tull в Доме культуры в Набережных Челнах, требовалось разрешение отдела культуры райкома партии! И такое разрешение было получено только после того, как ответработников убедили в том, что тексты песен Яна Андерсона (Ian Anderson) были высоко оценены великим пролетарским писателем Максимом Горьким… Все эти перлы идиотизма можно продолжать бесконечно, а люди с большим стажем жизни в СССР могут предоставить примеры и вовсе страшные, но я хочу спросить: что об этом известно всем этим великим и недоступным музыкантам, обитавшим на другой планете? Что они могут знать и, главное, что способны понять о самих себе и об эпохе, в которой им выпало счастье жить и творить? И могут ли они понять мои чувства, когда в центре Лондона, на Дэнмарк Стрит, я узнаю от Энди Престона, играющего для меня дилановскую «Mr. Tamburin», что уже час сижу на стуле, на котором еще вчера сидел Дэйви Грэм, — музыкант, которого обожествляли и у ног которого сидели те, кого я сам считал полубогами?

…Я спросил Энди, не смог бы он организовать встречу с Дэйви Грэмом, и Энди буднично ответил: «Нет проблем». И что же? Он тут же снял трубку и позвонил великому музыканту. Я замер… Но Грэма не оказалось дома. На автоответчике был даже слышен голос автора «Angi». Видя мое разочарование, Энди сказал, чтобы я позвонил через пару дней, он договорится о встрече, а если Грэма вновь не окажется дома, то он свяжется с Дженшем.

«Берт тебя устроит?» — спросил Энди.

Однако, за время моего первого пребывания в Лондоне ни с Грэмом, ни с Дженшем встретиться так и не удалось…

Спустя три месяца я вновь приехал в Англию и вновь побеспокоил Энди Престона. Дэйви Грэм в это время был болен, и Энди, понимая, что за ним «должок» и что я от него не отстану, дал телефон Дженша и сказал, что тот ждет звонка.