Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг.

Ошибка, происходящая от включения в наш подсчет захваченных русскими крестьянских земель, по всей вероятности, вполне уравновешивается ханскими землями, которые в этот подсчет не пошли. К сожалению, в нашем распоряжении не имеется цифр, которые можно извлечь из книги дворцовых земель 1563 года. Несомненно, что хан являлся самым крупным помещиком. Ханские земли упоминаются в документах, например, на горной стороне значатся «в татарской и чувашской деревне в Нурдулатове [Нур-Даулет] порозжие земли, что была царевская Магмед-Аминевская… а после казанского взятья эту землю пахали полонянники, а жили в д. Нурдулатове»[340]. Название селений Шигалеево и Царицыно говорит о принадлежности первого — Шах-Али, а второго — одной из ханш, о чем сохранилось также предание. Самые большие дворцовые вотчины после завоевания русскими образовались на Каме — около города Елабуги и около Рыбной слободы. Эти дворцовые земли заставляют предполагать существование здесь значительных ханских поместий в эпоху Казанского ханства. Предания указывают ханские имения и в других местах, как, например, селение Царевщина на Волге близ Царева кургана, который получил свое название также от ханов[341].

Огланы и казаки

Наряду с духовенством и титулованной знатью, привилегированное положение в государстве занимали огланы, также имевшие право участвовать в курултае. Огланы являлись военным сословием, несшим ответственную и руководящую службу по армии.

По-видимому, огланы стояли во главе конных частей, так как до настоящего времени название «улан» сохранилось для обозначения некоторых кавалерийских полков. Слово «оглан» происходит от «огл», то есть сын. В официальных документах огланы постоянно упоминаются наряду с духовенством и князьями, и во времена междуцарствий государственные акты писались от имени сеида, князей и огланов. По временам, в особенности в конце существования Казанского ханства, когда особенно чувствовалась потребность в усилении военной организации для обороны страны, огланы становятся даже во главе управления государством — таковы огланы Кучак (1546–1551) и Худай-Кул 1551–1552). В качестве привилегированного сословия огланы обладали поместьями, дававшимися им в качестве жалованья за службу. Название селений Уланово (в Кулаевской волости Казанского уезда, в Клянчинской и Ульянковской волости Свияжского уезда), Кощаково (Казанского уезда) и т. п. свидетельствуют о землевладельцах-огланах. Однако, по сравнению с обширными владениями биков и мурз, поместья огланов являлись мелкими и малодоходными. Выдающееся значение огланов в государственной жизни страны объясняется той исключительной ролью, какую огланы имели при организации Казанского ханства. Возрождение Болгарского государства Улу-Мухаммедом было совершено посредством сильной военной организации, которая опиралась именно на огланов. Поэтому государственный строй Казанского ханства получил военный характер, и огланы были поставлены в нем наряду с руководящими культурными и административными силами — духовенством и крупными землевладельцами.

В непосредственной связи с огланами находились «казаки» — постоянный кадр войска, состоявший под командой огланов. Профессор В. В. Вельяминов-Зернов объясняет термин «казак», встречающийся в документах данной эпохи, как «простой татарин»: «Простые татары, приходившие в Россию вместе со своими царевичами, а равным образом и простые татары казанские, крымские и пр. обыкновенно звались у русских казаками, да и сами они называли себя казаками»[342]. Термин «казаки» постоянно употреблялся в тех случаях, где речь шла, например, о служилых татарах в России. Объяснение профессора Вельяминова-Зернова нуждается в некотором ограничении: на службу в Россию вместе с татарскими царевичами приходили собственно не простые татары, под которыми можно было бы подразумевать основную массу крестьянского населения, а татары-солдаты, из которых и состоял кадр служилого войска. Этой особенностью — военным характером своей профессиональной службы — казаки отличались от массы «простых татар» и в силу своего значения для государства получали по временам доступ к участию в курултае вместе с огланами, например в январе 1546 и в июле 1551 года.