Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Эта вражда появилась особенно быстро и резко, во-первых, потому, что на украйне был пущен слух, будто бы царь Димитрий жив. Поверив этому, должны были считать московских бояр с В. Шуйским во главе даже и не правительством, а просто шайкой временно торжествующих мятежников, против которых не только можно, но и должно было стоять. Во-вторых, восстание могло получить быстрое развитие потому, что пользовалось готовым образцом и старой организацией. Всего за один год перед тем Севера и Поле действовали под знаменами Димитрия. Главной квартирой тогда служил Путивль, фокусом военных операций были Кромы, целью движения были берега средней Оки и затем Москва. Совершенно та же обстановка была и теперь, в 1606 году. Главная крепость Северского края, Путивль, стала центром движения, а воевода путивльский, князь Григорий Петрович Шаховской, сын родовитого боярина князя П. М. Шаховского, получил внешнее первенство между восставшими. Гарнизоны близлежащих городов и казачьи отряды с Поля, «вся мятежницы, иже во время власти расстригины лакнуша крови христианския», привычным порядком обращались в Путивль за указаниями, посылали туда захваченных ими воевод и сторонников царя Василия, доставляли вести. Из Путивля именем царя Димитрия и по полномочию от князя Шаховского начал свои действия знаменитый «большой воевода» Ив. Болотников. Устроив войско, он повел его прошлогодними путями, через Комарицкую волость, к тем самым Кромам, где сходились все дороги с юга на окские верховья и где за год перед тем решен был исход войны. У Кром произошла первая встреча дружин Болотникова с московским войском князя Ю. Н. Трубецкого, причем отступление Трубецкого открыло восставшим дорогу на среднее течение Оки. Наблюдая начальный период восстания на юге, неизбежно приходим к мысли, что это было простое возобновление только что успокоенного движения 1604–1605 годов. Частное отличие заключалось лишь в том, что большее, чем прежде, военное значение получил город Елец. Самозванец, готовясь к войне против татар, собирал в Ельце всякого рода запасы для «польского» похода. Говорят, что туда было отвезено очень много оружия, пороха, свинца, муки, сала и других вещей. Понятно, что, когда Елец не пожелал служить царю Василию, московское правительство с особенной тревогой отнеслось к его измене и приняло все меры к тому, чтобы не потерять собранного в Ельце добра. Ельчан уверили грамотами; отправили в Елец икону новоявленного чудотворца царевича Димитрия с особым посланием от имени инокини Марфы Нагой; наконец, к Ельцу двинули войско под командой князя И. М. Воротынского. Однако Елец остался верен имени Димитрия, и Воротынский был вынужден отступить от его стен без успеха, когда узнал об удаче Болотникова под Кромами[102].

Итак, на украйне в 1606 году восстали против правительства Шуйского те же самые люди, которые раньше действовали против Годуновых, и тем же самым порядком, какого они держались в первом своем движении. Однако при повторении похода за Димитрия в массах наблюдается несколько иное настроение в зависимости от новых условий борьбы. Раньше сам названный Димитрий был налицо при своем войске; масса его видела, слышала его речи, служила живому человеку и была проникнута его интересом. Общественные симпатии и антипатии, мотивы социальной розни были подчинены династическому интересу и если проявляли себя в действиях масс, то как случайные нарушения воинской дисциплины, подлежавшие пресечению и каре. В 1606 году Димитрия не было в украинском войске; рассказы о его чудесном спасении от рук Шуйского и таинственных скитаниях за рубежом чем дальше, тем больше походили на сказку. Интерес отсутствующего претендента на престол не мог безраздельно господствовать над умами ратных людей; тем свободнее всплывали на поверхность собственные интересы воинской массы, и вопрос об удовлетворении своих желаний и стремлений заменял собой вопрос о восстановлении свергнутой династии. Этому, с другой стороны, содействовало положение дел в столице. Раньше Самозванец вел войско против Бориса, который законно вступил на престол в силу народного избрания и заслужил царский венец «ласкою и истинным правительством», как выражались тогда; не московская власть вообще, а лишь сам Борис осуждался за личное его преступление. Теперь, в 1606 году, все московское правительство представлялось незаконным и преступным с точки зрения украинных мятежников. Свергнувшие царя бояре-заговорщики самовольно захватили царство в свои боярские руки и водворяли в нем свои боярские порядки; правительство, таким образом, получило характер односословного, боярского, и это в особенности было ненавистно украинным вожакам. К Москве их влекла не одна забота о восстановлении на престоле законного монарха, но и ненависть к их социальному врагу – боярству, овладевшему царством. Вражда общественная стала открыто рядом с династическим вопросом и нашла первое свое выражение в программе Болотникова.