Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Нам известны его составные части: северские и «польские» отряды, гарнизонные и казачьи, под командой самого Болотникова; мелкопоместные дети боярские украинных городов под предводительством Истомы Пашкова; дворяне и дети боярские «больших статей» из Рязани с Сумбуловым и Ляпуновым во главе. Последние присоединились к главной массе мятежного войска, можно сказать, под самой Москвой, когда Болотников и Пашков переправились уже с юга за Оку. До стоянки под Москвой они мало имели времени для того, чтобы ознакомиться со своими новыми товарищами по службе истинному царю Димитрию Ивановичу. Зато месяц совместного пребывания у стен столицы показал дворянам-землевладельцам и рабовладельцам, что они находятся в политическом союзе со своими социальными врагами. Землевладельческие и служебные интересы рязанских дворян сближали их с высшими разрядами московского служилого и придворного класса. Их мечтой был думный чин и землевладельческий тархан. Они настолько понимали преимущества столичной службы с хорошо устроенной вотчины, что стремились сами стать на вершине действующего порядка и пользоваться его выгодами. Под Москву их привело желание не изменить этот порядок, а, напротив, его охранить от покушения несимпатичных им олигархов. Но в подмосковном стане они убедились, что желательный для них государственный строй имеет гораздо более крайних и опасных врагов, чем олигархи, в лице их собственных союзников. «Воровские листы» Болотникова для самих дворян были разрушительной проповедью, так как говорили против их владельческих интересов и служебных прерогатив. Солидарность с Болотниковым рязанских вождей становилась невозможной. Царь Димитрий не являлся, и рязанцы, несмотря на долгие сношения с Путивлем, не знали о нем ничего верного. И вот, после месяца раздумья, «ноября в 15 день от них злых еретиков и грабителей и осквернителей из Коломенского приехали к государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Русии с винами своими рязанцы Григорей Сумбулов да Прокопей Ляпунов, а с ними многие рязанцы дворяня и дети боярские». Так говорит официальное известие; летопись же выражается определеннее, утверждая, что рязанцы «градом всем от тех воров отъехаша и приехаша к Москве». За рязанскими дворянами ушли от Болотникова и московские стрельцы, которые были в Коломне во время взятия ее рязанцами и тогда передались на имя Димитрия. «И после того (писал патриарх) многие всякие люди от них воров и еретиков из Коломенского и из иных мест прибегают». Началось, словом, разложение восставших масс на те общественные элементы, из которых они сложились. Верхние слои, увлекаемые социальным консерватизмом, забывали политическую вражду и обращались на помощь московскому правительству. Казачьи и северские дружины оставались в прежней позиции, а служилая мелкота Истомы Пашкова колебалась до последней минуты, не зная, куда пристать: к революционным ли отрядам Болотникова, к которым они приближались по степени экономической необеспеченности, или же к охранительной среде дворян и детей боярских, к которой они обыкновенно причислялись по форме землевладения и порядку службы. Истома Пашков лишь тогда определил свое положение, когда наступила решительная минута борьбы и когда сам царь Василий 2 декабря напал из Москвы на мятежников[110].