Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Причины этой кровавой бури понятны. Южные города и уезды, разоренные Смутой и утратившие порядок, не могли устроить и обеспечить возвращавшийся с войны народ. А царь Василий не спешил занять своими войсками Северу и подчинить силой не покорившиеся ему вместе с Тулой южные города. Отметив, что «северские городы в те поры были в измене, в воровстве», современник с очевидным сожалением говорит, что «царь Василий Иванович под те городы, под Путивль и под Бренеск и под Стародуб, не послал, пожалев ратных людей, чтоб ратные люди поопочинули и в домех своих побыли». В преждевременном прекращении военных действий действительно заключалась большая ошибка правительства Шуйского. Объясняется она не только утомлением войска и малой способностью его к зимним кампаниям, но и ложными представлениями Шуйского о положении дел в Северском крае. Царь Василий, очевидно, считал Северу достаточно усмиренной и разоренной его экзекуциями. Происходившему там новому скоплению ратных людей вокруг второго самозванца он не придавал надлежащего значения, «воровство» отдельных городов не признавал важным. Особенно ясно сказался такой ошибочный оптимизм в сношениях правительства Шуйского с шведским королем Карлом IX. Последний не один раз, начиная с лета 1606 года, предлагал Шуйскому помощь против врагов, разумеется преследуя при этом свои собственные цели. На любезные предложения шведов карельскому воеводе Масальскому велено было весной 1607 года отвечать: «Что пишете о помощи, и я даю вам знать, что великому государю нашему помощи никакой ни от кого не надобно, против всех своих недругов стоять может без вас и просить помощи ни у кого не станет, кроме Бога». Позднее, заперев Болотникова в Туле, Шуйский с его боярами сочли возможным даже совсем отрицать перед шведами происходившее междоусобие, говоря, что воров «расстригиных советников» уже побили «и в наших великих государствах смуты нет никакой», а потому и нет нужды ни в какой помощи; «а хотя который пограничный государь и помыслит какую недружбу начать, то это нам не страшно, помощи мы просим от единого всемогущего Бога». Такой самоуверенной речью и распущением войск на зимние квартиры ввиду второго самозванца Шуйский показывал, что считал борьбу с «ворами» оконченной. События скоро показали ему, как жестоко он ошибся[116].