Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Очень известен и не один раз излагался порядок обороны южной границы Московского государства. Для отражения врага строились крепости и устраивалась укрепленная пограничная черта из валов и засек, а за укреплениями ставились войска. Для наблюдения же за врагом и для предупреждения его нечаянных набегов выдвигались в Поле за линию укреплений наблюдательные посты – сторожи и разъезды – станицы. Вся эта сеть укреплений и наблюдательных пунктов мало-помалу спускалась с севера на юг, следуя по тем полевым дорогам, которые служили и отрядам татар. Преграждая эти дороги засеками и валами, затрудняли доступ к бродам через реки и ручьи и замыкали ту или иную дорогу крепостью, место для которой выбиралось с большой осмотрительностью, иногда даже в стороне от татарской дороги, но так, чтобы крепость командовала над этой дорогой. Каждый шаг на юг, конечно, упирался на уже существовавшую цепь укреплений; каждый город, возникавший на Поле, строился трудами людей, взятых из других украинных и «польских» городов, населялся ими же и становился по службе в тесную связь со всей сетью прочих городов. Связь эта поддерживалась не одними военно-административными распоряжениями, но и всем складом полевой порубежной жизни. Между военными городами, более старыми украинными и новыми «польскими», нельзя провести определенной границы и очень трудно подметить существенное различие в складе жизни. Это один военный округ: части его лучше изучаются в их совокупности и становятся понятнее тогда, когда будут поставлены изучающим в связь с направлением полевых дорог, по которым московские люди сознательно располагали группы укрепленных городов, «помысля (по словам летописи) поставить по сакмам татарским городы».

Нельзя сказать, чтобы вся сеть полевых дорог была нам одинаково хорошо известна. Муравский шлях и его восточные ветви – Изюмская и Калмиусская сакмы, соединявшиеся с главным шляхом недалеко от Ливен, изучены хорошо. Менее обращалось внимания на западные ветви, которые отходили от Муравского шляха южнее р. Сейма и направлялись через Сейм на верховья Оки, на ее левый берег: это – дорога Пахнутцова (или Пахнуцкова) и Бакаев шлях, севернее носивший название Свиной дороги. Не вполне ясно и направление восточных путей, которыми от Муравской и Калмиусской дорог, через рр. Красивую Мечу и Вязовню, выходили к Донкову по дорогам Турмышской, Дрысинской и др. Наконец, на востоке от верхнего Дона мы только в некоторых пунктах для XVI века можем указать так называемую Ногайскую дорогу, которая шла с юга на верховья Воронежа по верховьям рр. Битюка и Цны. Она или пересекала р. Воронеж на Торбеевом броде (у нынешнего Козлова) и шла на Ряжские места, или же оставляла р. Воронеж влево и выходила на Шацк и Сапожок. Все эти дороги с многочисленными их разветвлениями имело в виду московское правительство, подвигаясь на юг по «дикому полю».