Очерки по истории зоологии

Луи Пастер (L. Pasteur, 1822–1895), сын владельца небольшого кожевенного завода и сержанта наполеоновской армии, в годы студенчества увлекался химией и был учеником знаменитого химика Дюмá. Ему было всего 26 лет, когда он прославился своей работой в области химической кристаллографии, разгадав, наконец, загадочное поведение кристаллов паравинной кислоты в поляризованном свете. О значении этого открытия говорит то, что именно оно дало Пастеру кресло академика по отделу минералогии. От химии и кристаллографии Пастер быстро перешел к изучению явлений брожения, т. е. занялся дрожжевыми грибками и другими микроорганизмами. Он доказал, что процесс брожения вовсе не результат каких-то загадочных «движений» атомов разлагающихся белковых веществ, как это утверждал Либих, видевший в брожении только простой химический процесс, а результат воздействия микроорганизмов на бродящие тела. Доказательство Пастера изящно и просто: дрожжевой грибок питался за счет сахара, золы и аммиачных солей. Никаких белковых веществ! Занявшись брожением, Пастер на всю жизнь отдался изучению микроорганизмов. Его замечательные открытия достаточно известны: культура патогенных микробов вне организма, исследование сибирской язвы, прививка от бешенства, раскрытие секретов «болезней» пива и вина.

Спор о самозарождении подготовлялся давно. Знаменитый физик и химик Гей-Люссак (1778–1850), производя анализ газов в жестянках с консервами, обнаружил в них отсутствие кислорода, т. е. подтвердил правильность возражений, что без кислорода самозарождение произойти не может, а потому консервы и не загнивают. Чтобы выяснить роль кислорода, Гей-Люссак со всеми предосторожностями проделал ряд опытов. И результат был всегда одинаков: пузырек воздуха, впущенный в трубку с стерильным веществом, вызывал гниение. Шредер в 1859 г. выяснил, что яичный желток, молоко, мясо портятся после нагревания до 100° в присутствии воздуха, профильтрованного через вату. Но на вопрос «Почему они портятся?» с умиляющей простотой ответил: «Я не знаю».

Наиболее красноречивым проповедником теории самозарождения был французский натуралист Феликс Пушé (F. Pouchet, 1800–1872). Врач, профессор медицинского факультета и директор естественно-исторического музея в Руане, он провел ряд исследований по явлениям оплодотворения (1842, 1847), за которые получил от Парижской академии премию в 10 000 франков. Пушé утверждал, что самозарождение — результат гниения, что продукты распада — материал для построения «самозарождающегося» микроорганизма. Споры разгорелись во-всю, и спорщики так надоели Академии, что она назначила премию за разрешение этого вопроса.

Пастер взялся доказать, что самозарождения нет. Он исследовал воздух и обнаружил в нем множество разнообразных микроорганизмов, причем многие из них легко проникали через фильтры из ваты. Проделал еще ряд опытов и наконец изготовил «пастеровскую колбу» с длинным «лебединым» горлышком. Воздух через это горлышко проходил, микробы же в нем застревали, и стерилизованная жидкость оставалась незаселенной. Пастер торжествовал, но не унывал и Пушé: он работал с сенной настойкой, и ему удивительно везло — в сенном настое микробы обязательно появлялись. Но когда дело дошло до Академии и Пастер потребовал комиссии для расследования опытов Пушé, то этот на экспертизу не явился. Комиссия признала опыты Пастера достаточно убедительными.

Через десять лет английский врач Бастиан заявил, что ему удалось осуществить самозарождение организмов. Опыты Бастиана отличались от пастеровских только одним: Бастиан работал с сенным настоем. И как у Пушé, у него всегда появлялись в этом настое микробы, именно — «сенная палочка». Она, и только она! Это и разоблачило обманчивый успех сенной настойки. Споры сенной палочки оказались очень жизнестойкими, кипячение при 100° их не убивало, и, конечно, из этих спор потом развивались бактерии. Пастер прокипятил сенной настой при повышенном давлении, и споры не выдержали 120°. В таком настое все было тихо и спокойно — никаких микробов.

Опыт Реди показал, что уберечь мясо от «червей» нетрудно, — нужно только прикрыть его кисеей. Спор Спалланцани и Бюффона — Нидгэма через несколько десятков лет дал… консервы: Аппер додумался до изготовления консервов (1804–1809), случайно прочитав книгу Спалланцани. Спор Пастер — Пушé привел к практике стерилизации при повышенном давлении, а отсюда и к пастеризации.

Пастер не был зоологом, но его имя навсегда связано и с зоологией, именно — с зоологией прикладной. Он открыл пебрину — болезнь шелковичного червя, угрожавшую полной гибелью шелководству в южной Франции. Гренаж — основа шелководства — вот вклад Пастера в прикладную зоологию. Раскрытие тайн «проклятых полей», рассадников сибирской язвы, — второй вклад в прикладную зоологию, именно — в скотоводство.